Когда она через минуту открыла их снова, то была уже не в коридоре, а в кровати. В комнате стоял полумрак раннего утра.
И более того, за ночь она каким‑то образом переместилась на ту часть кровати, где спал Зак, и теперь лежала, уютно устроившись у него под боком. Одна его рука обнимала ее, другая – лежала на ее бедре, а ее голова покоилась на его груди.
Как это произошло? Не стоит сейчас размышлять об этом, она позаботится об этом попозже.
Сейчас же ей надо было постараться выбраться из его объятий, прежде чем Зак проснется.
Кусая губу, она осторожно сняла его руку со своего бедра, но, когда стала отползать на свою половину кровати, Зак пошевелился, пробормотал что‑то невнятное, открыл глаза и посмотрел на нее. Мгновение была пауза, а потом он сказал:
– Buongiorno.
– Прости. Я не хотела тебя разбудить.
– Охотно верю. – В его голосе была нотка веселья. – И нет необходимости извиняться. Я совсем не против…
– Да, конечно, – залепетала она. – У тебя скоро самолет, да и у меня много дел. Раннее начало, это неплохо.
– Дорогая, – мягко произнес он, – это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь.
И прежде чем Дана смогла придумать оправдание или протест, Зак мягко и неумолимо притянул ее к себе. Долгое время он смотрел на нее, изучая. Потом он поднял руку, убрал волосы с ее лица и провел пальцами по щеке и полураскрытым губам.
Каждая клеточка в ее теле отреагировала на его прикосновения. Волоски на ее руках приподнялись. И вместе с тем пришел страх, что сейчас она может выдать себя, свой секрет.
Дана нашла в себе силы и заговорила:
– Пожалуйста, не могли бы мы подождать? Пока ты не вернешься из своей поездки? Дай мне время, чтобы привыкнуть ко всему.
– А ты не думала, что семи лет достаточно?
Зак откинул одеяло, и она сразу напряглась, как сжатая пружина, ожидая, когда же он прикоснется к ней, поцелует, и всего остального, что неизбежно наступит.
Дана закрыла глаза, боясь того, что может увидеть в его лице. Триумф, похоть, холодную решимость. Невыносимые вещи.
Поэтому она была поражена, когда он нежно коснулся ее губ. Тихонько исследуя их, как будто это были лепестки цветка и он не хотел повредить его.
Внезапно годы стерлись. Ей снова семнадцать, и ее тело снова внимает ласкам невидимого в ночи любовника.
Ее тело пробудилось, и она ожидала других, более острых ощущений, осознавая потребность, которая грозила стать необходимостью, когда она лежала в объятиях любимого мужчины.
Настолько сильно, что она уже не сопротивлялась, и ее губы раскрылись, позволяя его языку проскользнуть внутрь. Его руки в это время медленно поднимались по ее телу, лаская ее через тонкую ткань ночной сорочки. Наконец он прикоснулся к ее груди. Потихоньку опустив бретельку ночной сорочки вниз, он обнажил ее грудь, его большой палец дразнил сосок, возбуждая ее еще сильнее, а его поцелуй стал настойчивее и глубже.