Адам тоже с облегчением выдохнул и расслабился. Он взял Ани за плечи и прижался лбом к ее лбу.
– Слава богу, котенок. Я бы никогда себе не простил.
Ани понимала, что должна отступить. Но она могла думать только о том, насколько ей приятно его прикосновение. Не отдавая себе отчета, Ани приподняла подбородок так, что их губы почти соприкоснулись.
Адам с шумом втянул воздух.
– Котенок? – едва слышно произнес он. От этого ласкового детского обращения у Ани по телу побежали мурашки. Никто, кроме Адама, так ее не называл. И она невольно высказала вслух то, что не давало ей покоя с утра, когда Эйприл принесла пакет с багетом и свежей выпечкой.
– Тебя не было видно весь день.
«И я по тебе скучала», – добавила она про себя.
– Мне нужно было держаться от тебя подальше, – натянуто произнес он.
– Почему?
– Из‑за того, что сейчас происходит.
От его признания Ани словно током ударило. Значит, он намеренно ее избегал. Неужели он тоже думал о ней весь день, как и она о нем? Мысль волновала.
– Я не боюсь того, что сейчас происходит, – смело прошептала она почти у самых его губ.
– А надо бы, котенок, – мягко возразил он.
У Ани холодок пробежал по спине. И несмотря на его предупреждение, она чуть‑чуть приблизила губы к его рту.
Адам стоял словно каменное изваяние, и только его грудь вздымалась и опускалась с каждым вдохом. Ани понимала: он хочет, чтобы именно она сделала следующий шаг. Да поможет ей Бог. Ее сердце, без сомнения, знало правду давным‑давно, возможно, с той поры, когда они были подростками. Она обвила руками его шею и прикоснулась губами к его губам.
С одной стороны, Адам боялся, что Ани передумает, но еще больше опасался того, что она продолжит.
И зачем только они здесь оказались? В баре его друга в Париже, Ани Терренс в его объятиях и целует его.
Он понимал, что торопиться не следует. Ани неопытна и невинна. Но ведь и он не железный.
Адам сдерживался, сколько мог. Наконец, когда терпеть стало невмоготу, он обнял ее за талию, притянул к себе и углубил поцелуй. На вкус она была слаще меда. Он никогда ею не насытится. Она его искупление. Ани чувствовала себя естественно в его объятиях, как будто всегда принадлежала ему.
У Адама подогнулись колени, когда она теснее прижалась к его груди. Она была такой мягкой, ее округлые изгибы соблазняли его изголодавшееся тело.
Однако он должен спросить ее, должен убедиться.
– Ты уверена, котенок?
В ответ раздался низкий стон и едва различимое:
– Да.
Адам больше не раздумывал. Подхватив под попу, он усадил Ани на бильярдный стол. Она так чувственно охнула, что он едва не потерял рассудок.