— Не наделаю, — пообещал Олег спокойно.
…Они долго смеялись, когда просмотр закончился. В зале шумно, никто больше не заметил — и Виктория всё это время специально следила, чтобы никто не подошёл к их столику и не увидел, и не услышал.
— До сих пор помню, с каким лицом он извинялся. Похоже, впервые в жизни извиняется, — пояснил Антон. — Народ, ну, в общем, помним: ни с кем не обсуждаем, того придурка и его дружков в упор не замечаем. Олег, ты обещал научить, как таких умников отшивать.
— Может, завтра вечером начнём?
— Не вопрос, — согласился Антон. — Ну всё, спокойной ночи, малыши. Завтра утром увидимся! — они с Викторией взялись за руки и поднялись из-за стола.
— …Проводить тебя до входа? — спросил Олег, когда они с Алёной вышли наружу.
— Проводить, — согласилась та и крепко схватила Олега за руку. И ещё раз поцеловала в щёку.
— Ты меня балуешь, — сказал он. Алёна рассмеялась.
— Ты мне всё отработаешь, так и знай. С тебя три подвига. Начинай уже думать, каких.
Уже по традиции Олег проснулся за полчаса до будильника. Снилась всякая муть: не то чтобы страшная или неприятная, но абсурдная. Накануне, когда Олег проводил Алёну до входа в её жилой корпус и ушёл в свой, Антон уже крепко спал. Олегу тоже едва хватило сил разуться и раздеться — уснул, будто бы выключился. Но проснулся тем не менее бодрым и в отличном настроении, невзирая на сны.
Он уже выходил на улицу, когда его окликнул охранник, дежурящий у входа.
— Олег Сухоруков? — спросил он. — Вас просили подойти в кабинет директора до начала завтрака.
Олег кивнул и вышел на улицу, не очень приятные мысли уже вовсю приходили на ум. «Сейчас, похоже, мне тоже пистон вставят», — мрачно подумал Олег. Неясно пока, за что именно, но ощущение именно такое.
Томилин выглядел вовсе не суровым — наоборот, приветливо улыбнулся.
— Это ненадолго, — пояснил он. — Необходимая формальность. А, вот и он.
В кабинет вошёл Игнат Ворошилов и… Велижанин, тот самый тренер, которого первоначально назначили Олегу.
— Игнат собирался что-то сказать тебе, Олег, — Томилин поднялся из-за стола и едва заметно кивнул Велижанину. Тот вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
— Я был неправ, — сказал наконец Ворошилов сухим, безразличным голосом, избегая встречи со взглядом Олега. — Прошу извинить, больше не повторится, — и протянул руку.
Похоже, Томилин больше всего опасался того, что Олег что-нибудь съязвит. Было такое искушение, но Олег сдержался.
— Извинения приняты, — сказал он и пожал руку Ворошилова. От рукопожатия осталось неприятное ощущение, словно руку испачкал в чём-то липком и грязном.