— Так вот же он! — воскликнул Николай, отходя в сторону. Он в очередной раз смахнул слой сена, и вот он, осколок, лежит зеркальной поверхностью вверх, у самой стены. Николай в последний момент отвёл луч фонаря в сторону, и всё же успел заметить, как на бревне над осколком появился и пропал зайчик — и на нём очередной странный символ, тотчас угасший.
Такого изумления, которое отразилось на лицах инквизиторов, Николай давно не видел.
— Просьба отойти в сторону, — приказал мужчина-инквизитор. — Не смотрите на объект, не освещайте его. Первый группе сопровождения, объект обнаружен в помещении четырнадцать, прибыть для изъятия. Благодарю вас за помощь, господа! — поднял он взгляд. — Просьба не приближаться к осколку ближе, чем на пять метров, пока мы не изолируем его. Что с вами?
— Такое ощущение, что смотрят в спину, — признал Николай и Саша, потерев собственный затылок, кивнула. Они оба оглянулись.
— Смотрите! — указал Николай. — Там, вон на том бревне, на дальней стене! Похоже, там ещё один осколок!
— Он начал светиться! — предупредила Саша. — Не смотри на него!
— На пол! — приказал мужчина-инквизитор. — Всем на пол!
Николай успел заметить, что первый, лежавший на полу осколок, подпрыгнул — словно его подбросила невидимая рука — а затем будто приклеился к бревну, у которого лежал, и засиял нестерпимо ярким свечением. Николай схватил Сашу за руку и оба, не сговариваясь, прыгнули — прочь от обоих осколков, в сторону двери. Краем глаза Николай успел заметить, что вбегающие в амбар из двери напротив люди — все в чёрных комбинезонах и непроницаемых шлемах — тоже падают наземь, прикрывая голову.
* * *
Со стороны каждого осколка пришёл порыв воздуха — словно ветер дул из каждого — а затем выплеснулось то, что Николай потом назвал “волной тьмы”: полоса сумрака упала на пол и стремительно пронеслась по комнате. Там, где пробегала полоса, сено и всё, что лежало на полу, с сухим треском обращалось в мелкую пыль и разлеталось вокруг. Николай заметил, что женщина-инквизитор успела упасть и откатиться с “линии огня”, но та самая рамка, которую она держала в руке, попала под одну такую волну и осыпалась мелким крошевом.
Там, где тёмные волны пересеклись, часть пространства потемнела. Николай, закашлявшийся — пыль и крошки сена попали в нос и рот — увидел, что где-то в глубине получившегося тёмного “яйца” видно, едва различимо, не то возвышение, не то стойка. И перед ней, несомненно, кто-то сидит — спиной к “зрителям”. Что-то неправильное было в облике сидящего, но не было времени вникать.