За их спинами, поодаль, возвышались ещё семь домов, слева и справа. А шагах в десяти от двери, спиной к ним, стояла светловолосая женщина, одетая, как Саша — платье поверх лёгких брюк, короткие летние сапоги. Волосы её были заплетены в две короткие косы. Роза сидела у её ног и мяукнула, когда Саша и Николай появились из дома.
Женщина обернулась, и Николай заметил блестящий металлический обруч поверх её волос.
— А мы уж заждались, — улыбнулась она. Голос оказался необычайно низким, практически басом. И только сейчас Николай понял, что это не мама Саши, не Мария Ильинична. — Добро пожаловать в Пять Озёр!
— Баба Лина! — радостно взвизгнула Саша и, отпустив руку Николая, побежала к женщине в объятия. — Ой, я так рада!
— Ох, красавица! — похвалила Сашу Капитолина Устиновна, как только отпустила. — Похорошела-то как! Ну хоть поговорим с тобой без спешки, сто лет уже не виделись!
— Ой да ладно, баба Лина! — засмеялась Саша. — Я два раза в год домой приезжаю!
— Да разве ж это “приезжаю”? На день, на два — и поминай как звали. Ну давай, знакомь нас.
— Коля! — позвала Саша и Николай, отчаянно не в своей тарелке, направился к ним. Марии Ильиничне сейчас шестьдесят пять, а выглядит едва ли на тридцать. А Капитолине Устиновне тогда… как минимум сто пять. Да ей на вид и сорока нет!
— Подходи, подходи, не бойся, — добродушно пробасила Капитолина Устиновна. — Сразу не съела — значит, уже и не съем.
— Бабушка, ну хоть ты не пугай его! Коля, это моя бабушка, Капитолина Устиновна, — пояснила Саша, и Николай попытался изобразить лёгкий поклон. Вышло не пойми что. — Баба Лина, это Николай Третьяков, мой мужчина.
— Дай-ка гляну на тебя, — поманила Николая к себе улыбающаяся Капитолина Устиновна, и взяла его за плечи, пристально глядя в глаза.
Странное ощущение нахлынуло на Николая. Воспоминания — все, до единого — принялись пробегать перед глазами. Возникло странное ощущение, что его читают, словно книгу. И ощущение оказалось не очень приятным.
— Незлобивый, прилежный — хотя порою лодырь — умный, немного разгильдяй, с добрым сердцем и чуткий, — приговаривала Капитолина Устиновна, не отводя взгляда. Отпустила плечи Николая, и того словно током ударило. Легонько.
— Ого! — высказался Николай, переводя дух.
— Я в чём-то ошиблась? — полюбопытствовала Капитолина Устиновна.
— Думаю, всё верно, — признал Николай. Правду — и ничего, кроме правды.
— И честный! — подняла указательный палец Капитолина Устиновна. — Теперь вижу — хороший человек.
— Можешь не говорить, баба Лина, — спокойно добавила Саша, сделав шаг к Николаю и взяв его за руку. — Я знаю. Дара ни у кого из нас нет, но мне всё равно.