Именно в этот момент старейшина по заведенному Первоначальным обычаю три раза хлопает в ладони и в шатер торжественно заходит счастливый и немного смущенный жених. А следом вбегает и невеста в не менее волнительном состоянии. Но увы. По вполне объективным причинам жених никак не мог сейчас присутствовать на своем сватовстве. Более того. Он как ныне принадлежащий к другому роду даже правом таким не обладает. Да что там правом! Ранбарт даже и не подозревал о происходящем событии, а по поводу свадьбы даже и не мечтал. Старейшина же ему ничего не сообщал по этому поводу. Гербарт тяжело вздохнул и печально смотря в глаза главе грибной артели Ромильде сбивчиво заговорил:
— Тут такое дело… Ранбарт наш… На днях оно того… Ну, как бы Его Величество… Государь он наш… вы его знать должны… бунт еще против него недавно был. Вы знать должны. Мятежников еще много побили. Ваш бывший Хозяин бунтовал с покойным Хранителем кирки. Вот оно и того… Как бы вроде и по обычаю, но первая волна это не грибы из тормозка глотать… ответственность большая. Вот Ранбарт и пошел. А как не пойти? То-то и оно! Он-то теперь не наш, а ихний…
По мере того, как Гербард преодолевал уместное стеснение, его рассказ становился все более и более осмысленным, а у Ромильды со сватами всё больше и больше округлялись глаза.
Сам же виновник сватовства ни подозревая ни в малейшей мере о столь близко находящемуся от него семейном счастье стоял в тронном зале рядом с королем и внимательно его слушал. Остальные придворные почтительно молчали и даже почти не переминались с ногу на ногу.
— Значит так, Ранбарт! — король энергично поерзал на троне и деловито постучал себя ладонью по коленке. — Бери пару слуг и как можно быстрее разыщи во дворце хоть одну доску для рисования! На этот раз займись этим лично! Лично! Не может быть чтобы ни одной не осталось! Как найдешь сразу сюда неси. И еще. Скажи там кому нибудь, пусть перестанут сюда мел таскать. А то еще немного и трон полностью завалят. И так килограмм двести уже притащили.
Ранбарт неумело, но весьма почтительно поклонился и стремительно выбежал из зала. Придворные проводили его откровенно завистливыми взглядами, а потом одновременно посмотрели на короля. Шлюксбарт поправил подол ночной рубашки прикрывая полные икры и величественно осмотрел подчиненных. Народу, кстати, в зал набилось прилично. Сановники стояли плотной толпой с выражениям предельной почтительности на лицах. Даже разномастные бороды царедворцев выглядели сегодня крайне верноподданнически, а местами так и откровенно промонархически настроенными.