Казалось, все заговорили одновременно. Девочка подбежала к отцу. Он обнял ее за плечи и, склонив к ней голову, негромко сказал:
— Мы уезжаем, Сил. Прямо сейчас.
— Но… Я так и не побывала на рынке! Папа, это была не моя вина!
Вев опустился на колени возле Ворона, затем посмотрел на разведчика и завопил:
— Проклятье, он сломал моему мальчику челюсть!
Из таверны выходили все новые люди, щурясь от яркого солнечного света, словно ночные животные, которых разбудили тревожные крики. Они злобно смотрели на разведчика, а потом с сочувствием на лежащего на земле мальчика.
— Невар, — резко обратился ко мне отец, — как ты оказался вовлечен в эту историю? И где Парт?
Парт, усы которого еще не успели просохнуть от пива, возник за спиной отца — он едва ли не последним вышел из таверны. Подозреваю, он распивал очередную кружку пива вместе с Вевом, когда тот выскочил из-за стола и бросился на улицу. Парт тут же закричал, заглушая остальных:
— Слава добрым богам! Вот мальчишка. Невар, немедленно иди сюда! Я тебя искал. Ты ведь знаешь, что нельзя убегать и прятаться от старого Парта. Форт — это не место для баловства.
Голос моего отца мог перекрыть шум битвы. Однако он не кричал. Все дело было в том, как он говорил.
— Можешь возносить хвалу, кому пожелаешь, Парт, но меня ты не обманешь. Ты больше на меня не работаешь. Забирай свое седло.
— Но, сэр, во всем виноват мальчишка! Он убежал, как только вы вошли в дом…
Парт смолк. Мой отец уже не обращал на него внимания. Впрочем, как и все остальные. Командир заставы спустился по ступенькам с крыльца и решительно направился к нам, а его помощник, старавшийся не отставать, что-то быстро ему говорил. Потом он вышел вперед, расчищая начальнику гарнизона дорогу в толпе зевак, и наконец они приблизились к нам. Следует отдать должное командиру — он выглядел совершенно спокойным, даже равнодушным.
— Что здесь происходит? — строго спросил он.
Все, кроме Вева, замолчали, а тот заявил:
— Он ударил моего мальчика и сломал ему челюсть, сэр! Это сделал разведчик! Подкрался к моему мальчику и ударил его!
— Разведчик Халлоран. Ты можешь объяснить свои действия?
Лицо Халлорана превратилось в маску. Во мне что-то сжалось, хотя я не смог бы объяснить, что означала такая перемена в лице. Разведчик ответил, тщательно подбирая слова:
— Сэр, он оскорблял мою дочь и угрожал ей.
Командир нахмурился.
— И все? — спросил он, дожидаясь более подробных объяснений.
Наступило долгое молчание. Я пришел в замешательство и поежился. Девочек нельзя оскорблять. Даже я это знал. И тогда я исполнил свой долг. Мой отец часто повторял, что мужчина обязан всегда говорить правду. Я откашлялся и проговорил: