— Нет. Папа прав, это действительно глупо. Не стоит зря тратить ваше и мое время на дурацкие истории.
Я не мог сказать своей младшей сестре, что отец был не прав. — Да, это, конечно, глупо, но многое из того, что доставляет нам удовольствие, далеко не всегда бывает образцом глубокомыслия. Думаю, отец считает, что за завтраком рассказывать подобные истории не стоит, вот и все. Но я с радостью тебя послушаю в другое время — вот, например, сейчас.
У моей младшей сестры были огромные глаза, серые, словно у угольного кота. Ярил очень серьезно посмотрела на меня и вздохнула:
— Ты такой добрый, Невар, но я понимаю, что ты меня жалеешь. Сомневаюсь, что тебе интересны мои сны, да и то, что я делаю или о чем думаю днем. Просто ты хочешь меня утешить, после того как отец прогнал меня из-за стола.
Она была совершенно права насчет своих снов, но мне захотелось ее переубедить.
— По правде говоря, сны меня очень интересуют, потому что мне самому они редко снятся. Зато ты, похоже, видишь ужасно увлекательные вещи почти каждую ночь.
— Я слышала, что нам всем каждую ночь снятся сны, но только немногие люди в состоянии их запомнить.
— Если все забывают свои сны, как они могут доказать, что видели их? — улыбнувшись, возразил я. — Когда я опускаю голову на подушку и закрываю глаза, в голове у меня до самого утра царит тишина. А с тобой все иначе. Мне кажется, ты заполняешь свои ночи самыми разными приключениями и сказочными историями.
— Наверное, со мной во сне происходят самые разные увлекательные вещи, потому что в моей жизни так мало интересного, — отвернувшись от меня, ответила Ярил.
— Ну, не думаю, что у тебя такая уж скучная жизнь, малышка.
— Нет, не скучная. У меня ее попросту нет, — ответила она, и я уловил горечь в ее словах. Когда я удивленно на нее посмотрел, она всего лишь покачала головой и вдруг спросила: — Значит, тебе никогда не снились необычные сны, Невар? И ты никогда не просыпался с бьющимся сердцем и не задавался вопросом, что более реально — мир, где ты только что побывал, или тот, в котором живешь?
— Нет, — ответил я и неожиданно для себя добавил: — Только один раз.
Ярил посмотрела на меня своими кошачьими глазами.
— Правда? И что же тебе приснилось, Невар? — Она потянулась ко мне, словно все это имело для нее огромное значение.
Пока я раздумывал, как рассказать ей о своем сне, меня вдруг охватило диковинное ощущение. Шрам на голове словно обожгло пламенем, а тело скрутило в мучительном спазме. Я закрыл глаза и отвернулся, голова у меня кружилась, а жгучая боль буквально низвергла меня в тот сон со всеми его ослепительными, жуткими подробностями. Я снова вдыхал запах древесного стража и снова хватался окровавленными, изрезанными пальцами за клинок сабли. Отдышавшись, я попытался заговорить, но в первый момент не смог произнести ни звука.