РАССЕЛЛ: Бесспорно.
БОНДЖИ: Сомнительное изречение: пока рука качает колыбель, она не может раскачивать лодку.
ИМБИРЕК: Вокруг множество мужских рук, которые могут раскачивать лодку, сколько угодно.
БОНДЖИ: Я повидала немало старых волосатых мужских лап на своем веку, и все они тянутся уж никак не к лодке.
ЧЕЛ: А почему должно быть иначе? Это же мужской мир.
БОНДЖИ: Только по умолчанию.
ИМБИРЕК: По умолчанию или нет, но я считаю, это чудесно.
ЧЕЛ: Конечно, в мужском мире у вас, телок, есть абсолютное оружие — секс.
БОНДЖИ: Тогда почему у нас никогда не было сексуальной президентши?
ЧЕЛ (БОНДЖИ): Может, ты свою кандидатуру и выдвинешь?
БОНДЖИ: Не, не люблю мелочиться.
ИМБИРЕК: А мне от женщины-президента было бы противно.
ЧЕЛ: Почему? Женщины не уступают мужчинам во всех отношениях.
БОНДЖИ: Я сыта по горло твоими оскорблениями.
ИМБИРЕК: Как бы то ни было, у нас никогда не будет женщины-президента. Никогда! Никогда не было… (категорическим тоном) …и никогда не будет. Правильно, Расселл?
РАССЕЛЛ: Это немыслимо.
БОНДЖИ: Возможно, президентство — не такая уж плохая мысль. Я могла бы упразднить денежную систему, а всю работу выполняли бы машины.
ЧЕЛ: Спасибо, что предупредила. Теперь-то я уж точно не буду за тебя голосовать. Я не хочу нуждаться в хлебе насущном — не хочу совмещать брак и карьеру, — но телкам именно это и нужно. Видели букву S на символе доллара? Она означает «секс».
ИМБИРЕК: На самом деле, в словах Бонджи есть рациональное зерно: мужчины нуждаются в свободном времени.
ЧЕЛ: И что мне с ним делать? Валяться на диване с гигантским стояком?
ИМБИРЕК: Привязывать мужчин к работе — большой грех. Ведь они — охотники…
ЧЕЛ: Да уж, этим я часто промышляю.
ИМБИРЕК: …авантюристы. Они свободно перемещаются, изобретают и исследуют, воспаряют в неведомое.
РАССЕЛЛ: И оставлять детей на попечение женщин? Испортить моего сына женственностью? Никогда в жизни! Когда матери не конкурируют, они уходят с головой в материнство: за ними нужен глаз да глаз. Я хочу, чтобы мой сын был лучшим из мужчин.
БОНДЖИ: Ты хочешь сказать: недоделанной женщиной.
РАССЕЛЛ: Я хочу, чтобы когда он вырастет, я мог сказать: «Вот мой сын — настоящий мужчина». Я хочу жить в мужской цивилизации.
БОНДЖИ: Это противоречие в терминах.
РАССЕЛЛ: Мне нужна сильная, мужественная среда.
БОНДЖИ: Почему бы тебе не потусить в качалке молодых христиан?
ЧЕЛ: Война полов ведется уже столетиями.
БОНДЖИ: Я знаю, как ее прекратить.
ЧЕЛ: Как же?
БОНДЖИ: Слышали когда-нибудь о детерминации пола?
РАССЕЛЛ: Никогда! Ни за что! Это противоестественно. Всегда будет два пола.