Великан вошел в дом.
Мы растерянно смотрели на двух часовых, что стояли по обе стороны ворот.
Постепенно я осмелел и, поднеся к губам два оттопыренных пальца, несколько раз подряд повторил:
— Сигарет… сигарет…
Один из солдат, что был пониже ростом, бросил на меня недовольный взгляд и отвернулся. Второй смерил нас тоже не очень ласковым взглядом, но все-таки полез в карман и дал нам по папиросе.
— Ну, что скажешь, Мишенька? — спросил он у великана, который вышел из дома.
«Какое странное имя — Мишенька… Детское какое-то… Интересно, почему такого здоровенного, сильного мужчину называют так ласково — Мишенькой?»
Мишенька показал рукой в угол двора, где находился кирпичный сарай для дров. Спустя минуту нас отвели в сарай и закрыли на замок.
Мы не сразу пришли в себя от случившегося. Козма уселся на большую плашку, стоявшую в углу, и сосредоточенно тянул папиросу до тех пор, пока окурок не стал жечь ему пальцы.
Фекете быстро и нервно расхаживал взад и вперед по сараю, словно пытаясь кого-то догнать.
Бубик, прислонившись к стене, смотрел неподвижным взглядом прямо перед собой в темноту.
Вскоре у двери послышались шаги часового, приставленного к нам.
Фекете остановился и сказал:
— Не расстраивайтесь, вот допросят нас, и тогда все выяснится.
Он сказал это спокойным голосом, но чувствовалось, что он нервничает и сердится, потому что из одного переплета мы попали в другой.
— Оно, конечно, нехорошо получилось, — пробормотал Йошка Козма, словно не обращался к нам, а просто вслух рассуждал с самим собой: — Задержали нас с оружием в руках… Хорошо еще, что мы не тащили за собой пушку на веревке.
Бубик рассмеялся.
— Если бы я знал, что нас посадят именно в этот сарай, то сохранил бы при себе ключ от него, — сказал он хриплым голосом. И тут он ни с того ни с сего подскочил к двери и начал кулаками барабанить в нее.
Часовой прикрикнул на нас, чтобы мы не шумели.
Бубик, словно опомнившись, перестал барабанить и, подойдя к Козме, молча уселся возле него на плашку.
Часов в восемь вечера дверь отворили. Мы сразу же вскочили на ноги.
Часовой по очереди осветил нас фонариком, а Мишенька дал нам буханку хлеба и открытую банку мясных консервов.
При этом он не произнес ни одного слова, а когда пошел вслед за часовым к двери, будто бы случайно уронил на пол пачку папирос.
Дверь снова захлопнулась.
Что нам оставалось делать?
Мы поделили, как могли, в темноте поровну хлеб и консервы. Поели. Будь что будет, когда-нибудь с нами ведь что-то решат сделать?..
— А теперь поделим папиросы, — предложил Бубик, — но курить будем по очереди, так как у меня всего-навсего две спички: придется огонек передавать от одного к другому…