— Что вы хотите? — не без гордости произнес я. — Я начальник!
Сказав это, я вынул свой пропуск и показал солдатам. Но через минуту понял, что, покажи я золотую рыбку, и она не произвела бы на них должного впечатления.
Посмотрев на пропуск, они переглянулись между собой, а затем, не говоря ни слова, отобрали у меня винтовку и вальтер, да и пропуск тоже не вернули. И повели меня в комендатуру.
«Ну и хороший же я начальник, — подумал я, — если меня задерживает каждый, кому не лень».
Мишенька, увидев меня под конвоем солдат, начал смеяться. Он даже на скамейку сел, так его душил смех. Оно и не удивительно: пять минут назад я попрощался с ним и шел гоголем, высоко задрав голову, а теперь меня ведут разоруженным, да еще под конвоем…
— Ничего, — махнул он рукой. — Ничего. — Он тут же отдал мне пропуск и отобранное у меня оружие.
Однако теперь я знал, как поступить: тут же зашел в комендатуру и попросил, чтобы мне выдали такую справку, с которой меня никто не мог бы задержать.
Но офицеры комендатуры, к которым я обратился, тоже сказали мне: «Ничего».
Ну и слово же у русских это их «ничего»: с ним тебе выдают оружие, с ним же и забирают.
— Ничего-то ничего, товарищи, — сказал я офицерам, — но с вашим «ничего» я никакой пользы никому не принесу. Не успею я выйти из комендатуры, как меня снова задержат. Этак в нашем селе никогда порядка не будет… В таком случае я ни за что не отвечаю…
Офицеры посмеялись между собой и сказали, что никакой другой справки или пропуска мне никто не выдаст.
И тут я вдруг вспомнил, что в моем пропуске они забыли отметить, что я имею право на ношение оружия за таким-то номером. Возможно, потому меня и задерживали русские солдаты.
Один из офицеров сразу же написал на моем пропуске, что мне разрешается носить оружие, и скрепил эту запись печатью. Таким образом, на моем пропуске стало две печати.
И тут седовласый офицер, фамилия которого была Меркулов, посоветовал мне первое время вообще не носить винтовки. Пусть, мол, она пока полежит в комендатуре. Позже, когда в селе станет больше полицейских, да и советские солдаты привыкнут нас видеть, тогда можно будет носить и оружие. А пока я вполне обойдусь одним пистолетом, но и его лучше держать не на виду, а под пальто.
Офицер, разумеется, был совершенно прав. Лучше мне отказаться от желания ходить, так сказать, при параде, с оружием, но зато я буду иметь возможность попасть домой.
Когда я пришел домой, у нас сидел Фекете. В кухне дым стоял столбом: трое мужчин дымили сигаретами.
Фекете как раз рассказывал, с какой радостью его встретили дома родные, которые уже думали, что он под землей нюхает, как пахнут фиалки.