Возможно, он успел вовремя выйти из организации? Такой мерзавец! Неплохо было бы иметь против него конкретные улики.
Утром меня разбудили братья Бубики. Я спрятал картонную коробочку в карман вместе со списком, а ящик стола запер на ключ: вдруг там лежит еще что-нибудь интересное?
Затем пришел Йошка Козма в дырявой бекеше. А позади него я увидел Пишту Тота.
— Пишта! — Я вскочил и обнял друга. — Наконец-то ты нашелся, дружище!
— Я на хуторе у отца скрывался. В тот вечер, когда вы меня искали, мне как раз удалось перейти через линию фронта.
— Это в том аду-то? И не страшно тебе было?
Пишта засмеялся. С лица его не исчезли еще следы побоев. Левое ухо было наполовину оборвано. Но глаза его уже смеялись.
— Как хорошо, что ты здесь! Очень хорошо, дружище!..
— Да, здесь! — Пишта улыбнулся. — Я хочу работать у тебя в полиции: сам понимаешь, у меня есть кое-какие счеты…
— Я тебе обещаю, если эти мерзавцы попадутся нам в руки, ты лично будешь беседовать с ними… Кроме Реше, с которым уже не поговоришь…
— Почему? — удивился Тот. — Его уже поймали?
— Нет. Он как раз хотел бежать, но я его уложил…
И тут настала моя очередь удивляться. Пишта сказал, что я, видимо, еще не беседовал со старым Вадоцким, а то узнал бы, что Реше жив и здоров. Он был всего лишь легко ранен и, придя в себя, бежал без задних ног…
Известие это неприятно поразило меня. Я-то был уверен, что Реше уже нет в живых, и даже немного гордился тем, что отправил его на тот свет.
В этот момент за дверью раздался голос Йошки Козмы:
— Входите же!
В комнату вошло сразу человек пять. Впереди шел Имре Шанта, здоровенный такой детина из путейских рабочих. Вслед за ним — Бела Резлер, которого вряд ли можно было назвать первым парнем во всем Варьяше: было ему лет сорок, виски уже слегка тронула седина, да и профессия у него была далеко не воинственная — цирюльник.
«Не беда, — подумал я, — по крайней мере свой брадобрей будет…»
Среди вошедших был Шани Балог, мой ровесник, Фери Пота, которому было лет двадцать шесть. Последним в комнату вошел сын кузнеца Даниэль, небольшого роста, но крепкий, как и его отец.
Набралось всего десять человек. Это уже кое-что: с такими ребятами вполне можно начать работу.
Коротко побеседовав с ними, я спросил:
— Выходит, все согласны? Ну, смотрите, чтобы потом никаких заявлений об уходе!
Все согласно закивали.
«Как было бы хорошо, если бы с нами был теперь и Фекете», — подумал я, чувствуя, что сейчас мне следует сказать ребятам что-нибудь торжественное, но на ум ничего такого не приходило.
— Хорошо, — начал я, — хорошо… Советская военная комендатура назначила меня начальником местной полиции. Сейчас наша с вами задача заключается в том, чтобы навести в селе порядок. Несколько позднее каждый из нас примет присягу. А сначала получите пропуска и оружие. Отныне мы будем называть друг друга «товарищ». Господ больше нет. Товарищи, я хочу, чтобы вы поняли, какая ответственность лежит на нас… Навсегда прекратила свое существование жандармерия!.. А это значит, что ушли в прошлое и методы работы жандармерии. Теперь мы будем поддерживать порядок! Какое бы задание вы ни выполняли, в какой бы обстановке ни оказывались, никогда не забывайте о том, что вы народные полицейские! И все ваши действия должны защищать интересы народа, в данном случае интересы нашего села…