Мишенька, пристроившись за межевым камнем, открыл огонь из автомата. Вслед за ним начал стрелять Бубик, затем Габор.
Мы лежали в придорожном кювете, и стоило только одному из нас приподнять голову, как диверсанты открывали по нас огонь.
Майор Головкин расположился за небольшим бугорком.
Я лежал, судорожно пытаясь вспомнить, есть ли в давильне Коты окна на задней стене. Если есть, то наши птички легко упорхнут от нас. Вспомнить мне не удалось, и я спросил об этом Бубика, который лучше других знал все давильни, так как частенько заглядывал туда, чтобы пропустить стаканчик вина.
— Нет там никаких окон! — затряс он головой. — Окно только возле двери.
Ну, можно было считать, что нам повезло.
Майор подал мне знак рукой подползти к нему. Я не без труда сделал это. Оказавшись рядом с ним, я увидел, что майор начертил на снегу план, согласно которому мы должны были разделиться на две группы. Одна группа, возглавляемая самим майором, должна отойти в сторону и приблизиться к давильне с левой стороны, а другая группа, руководство которой пало на меня, должна была остаться на месте и своим огнем (правда, не очень частым, так как нужно было экономить патроны) отвлекать диверсантов, чтобы помочь первой группе выполнить маневр, задуманный Головкиным.
План майора показался мне неплохим, хотя я и не понимал, как можно проникнуть в давильню сбоку или с задней стороны, когда ни тут, ни там не было ни единого окошка. Разве что через камышовую крышу? Однако как бы там ни было, а выкуривать диверсантов из этого укрытия нужно.
Головкин, Мишенька, двое солдат из комендатуры и двое полицейских начали осуществлять свой маневр. Они отошли назад, за дорогу, чтобы потом, уже вне поля видимости диверсантов, зайти к ним слева.
Собрав поближе к себе оставшихся людей, я сказал:
— По очереди, экономя патроны, вести огонь по двери и окну давильни.
На левом фланге я оставил Бубика, как самого меткого стрелка, который не раз попадал на охоте в бегущего зайца. Бубику никаких указаний давать было не нужно. Стоит ему только заметить какое-нибудь движение, как он сам выстрелит, и притом без промаха.
Сам я, поползав по кювету, расположился как раз напротив давильни. Поставил автомат на ведение одиночного огня. До цели было не более семидесяти метров. Я видел, как в окопе вдруг показалось дуло автомата, из которого выпустили короткую очередь.
«Вслепую бьет, негодяй, — мелькнула у меня догадка. — Не смеет высунуть своей поганой рожи! Ничего, попробуй только высунь!.. Я тебя сразу успокою!»
Вдруг Шани Балог вскрикнул и выронил из рук винтовку.