Старик упрямо замотал головой:
— Ни сено, ни солома. В форме совсем другое дело. Представьте, что все полицейские ходят в одинаковых дождевых плащах или в одинаковых непромокаемых шинелях! Если господь бог выглянет из-за облаков и увидит их, то сразу же подумает: вот, мол, бравые ребята…
Проговорив это, старик даже языком прищелкнул, словно хотел доказать, что лучше непромокаемых шинелей на свете больше ничего не может быть.
«Ну и чудак же этот Подолак! — подумал я. — На дворе январь, середина зимы, а он размечтался о дождевиках и непромокаемых шинелях! А может, этот хитрец вовсе и не пустой мечтатель, а просто опять что-то такое задумал?»
— А ну-ка выкладывай, что придумал, — приказал я ему.
И тут наш возчик самым подробным образом начал распространяться о том, что мы, быть может, и не знаем даже, что неподалеку от дороги, что ведет в Кешерюкут, стоит небольшой хуторок, который принадлежит одному паршивому заводчику. Только нужен он был этому буржую не для того, чтобы вести там хозяйство, а главным образом для того, чтобы наслаждаться в одиночестве со своей любовницей.
— Грязный тип этот буржуй, — продолжал расходившийся вовсю Подолак, — не то что честный пролетарий Подолак. Пришло время утереть этому буржую нос…
— Каким образом? — поинтересовался я.
Подолак рассказал, что он вывез с того хутора две парусиновые палатки, которые без дела валялись в подвале. Из них, как он рассчитал, выйдет не меньше двадцати дождевиков, красивых и таких крепких, что их не только дождь не пробьет, но и топором не прорубишь.
— Об этом не может быть и речи! — решительно заявил я, прервав водопад слов болтливого возчика. — Палатки немедленно вернуть их законному хозяину.
— Ай-ай, это никак невозможно. — Старик закачал головой. — Хозяина уже нет давно. Господин буржуй сбежал на запад.
— Тогда отнесите брезент на наш склад и оприходуйте!
— Это можно… Но только не целиком, а кусками… Знаете ли, я еще позавчера договорился с портным Чинчаком, и, как я думаю, он уже скроил двадцать плащей…
В этот момент, взглянув на меня, Подолак, видимо, сообразил, что ему лучше замолчать. Дойдя до ворот, он остановился и, обернувшись, прокричал, чтобы мы особенно-то не волновались, так как плащи из брезента выйдут великолепные и мы еще будем благодарить старого Подолака.
«Ну и пройдоха же этот Подолак! — думал я, решив про себя, что сама по себе идея с плащами не так уж и плоха. — А как обрадуются ребята! Все-таки, как ни говори, форменная одежда! Вот только я не знаю, сколько нажил себе Подолак на этом деле. А что нажил, в этом смело можно не сомневаться…»