— Яни! — кричу я. — Товарищ Бубик, иди скорей сюда!
И через минуту рассказываю прибежавшему Бубику о том, что в стране уже существует венгерское правительство, а следовательно, существует и сама Венгрия.
Бубик ничего не говорит, а только смотрит на меня, вцепившись в мой рукав.
Майор Головкин и Жига Мольнар уходят, а мы с Бубиком неподвижно стоим посреди комнаты, крепко держа друг друга за руки.
С улицы до нас доносится шум отъезжающего грузовика.
Этот день остался в моей памяти как настоящий мирный праздник. Правда, у нас в доме не было рождественской елки, увешанной конфетами, которые по традиции в этот день можно снимать с нее, однако мама сварила хороший обед: приготовила голубцы и даже испекла слоеный пирог. У брата Шандора в тот день было особенно хорошее настроение, так как утром он ходил в Модорош, а вернувшись оттуда, сказал, что скоро они с женой и детишками переселятся в дом тестя, где им выделена комната, кухня и кладовая. Но это было событие, касающееся только нашей семьи, а более важное заключалось в том, что механику с мельницы удалось починить старый электрогенератор, с помощью которого освещалось все село еще до того, как нас подключили к областной электросети.
Механик обещал, что сегодня вечером в селе будет электрический свет, — правда, пока только в домах, уличного освещения сейчас не будет.
Учитель Фекете каким-то чудом сумел организовать самодеятельность, участники которой в четыре часа будут выступать перед односельчанами. Уж сам по себе этот факт имел немаловажное значение.
После обеда я пошел на кладбище, на могилу Даниэля, возле которой встретил Габора Шуйома и Бубика.
В полицию мы возвращались втроем. Мне, правда, можно было бы в тот день и не ходить, так как дежурил Йошка Козма.
Там все было в порядке: посты своевременно выставлены. Должен заметить, что после случая с диверсантами дисциплина в полиции значительно повысилась.
В полиции нас поджидал Подолак.
— Господин Фери, — начал возчик, глядя на меня снизу вверх.
— Я уже сто раз говорил, что я вам не господин.
— Это верно, ну да все равно. Послушайте меня, товарищ начальник, внимательно: что это за полиция, когда у полицейских нет своей формы?
«Что теперь придумал этот старик? — подумал я. — Откуда нам взять форму? Ну да послушаю, что он там еще сморозит», — решил я про себя.
— Священник только тогда священник, — продолжал старик, — если на нем ряса. А если ее нет, тогда что же это за священник? Разве это не так? Пожарники да железнодорожники и те свою форму имеют.
— А наши полицейские неплохо выполняют свои задачи и в гражданском платье, — ответил я ему.