К майору пришел лейтенант Григоренко. Головкин куда-то заспешил, и наш разговор на этом прервался.
Я вернулся в полицию, где мои люди буквально засыпали меня вопросами: «Где стреляют? Кто стреляет? Почему стреляют? И вообще что означает все это передвижение войск?»
— Война еще не кончилась, — объяснил я им, почти слово в слово повторяя то, что сказал мне майор. — Враг еще не разбит, но скоро будет окончательно уничтожен.
Вскоре в полицию пришел Пишта Тот и сообщил, что ему якобы стало известно о том, что в село вернулся Годор. Пишта попросил меня дать ему двух человек, чтобы поймать этого мерзавца.
«Как быстро сбылось предположение майора!» — подумал я.
Выделив Пиште полицейских, я вместе с Бубиком направился в замок. Не успели мы с ним как следует осмотреться, как к замку подъехало несколько военных машин. Из них вышли офицеры, — как выяснилось, врачи из советского военного госпиталя, расположенного в Варьяше. Начальником госпиталя был высокий седоволосый полковник, который сразу же отчитал меня за то, что помещение до сих пор не освобождено. Вечером сюда уже прибудут машины с медицинским оборудованием.
Я сообразил, что нужно поворачиваться побыстрее. Мы с Бубиком бросились в село и прошли по домам, прося жителей помочь нам освободить замок для приема советских раненых.
Начальник госпиталя никак не успокаивался: он кричал, требовал чего-то и ворчал. Но вечером, когда весь нижний этаж был заставлен аккуратно застланными койками, он критически осмотрел помещение, после чего гнев его быстро прошел и он по очереди обнял каждого из нас и поблагодарил.
— Хорошо, хорошо, — похвалил он женщин, которые убирали замок, и раздал им по нескольку плиток шоколада, сказав, чтобы они отнесли это своим детишкам.
Когда стемнело, через село провели группу пленных. В большинстве своем это были гитлеровцы, грязные и обросшие, с ничего не выражающими взглядами, устремленными в пустоту. Однако было среди них и несколько венгерских солдат, и даже один поручик, который упал на землю в тот момент, когда колонна проходила перед бакалейной лавочкой Шипоша. Ко мне подошел начальник конвоя, сопровождавший пленных, и попросил:
— Оставьте у себя этого пленного. Мы не можем его на себе тащить. Доложите об этом местному военному коменданту.
Я почесал затылок и задумался. Где мы будем держать этого пленного? Ведь у нас для подобных целей даже помещения нет. К тому же пленный явно болен: его трясет лихорадка. Однако спорить было некогда, так как колонна пленных не стояла на месте.
Больного пленного мы отвели в полицию, и я сейчас же послал Габора Шуйома за доктором Кабаи, а пленному поручику предложил сесть.