В это время Пишта Тот привел в полицию Годора, которого ему все-таки удалось схватить. Пишта был зол на весь свет, потому что ему целый день пришлось бегать за этим негодяем, который рискнул вернуться в село. Ну и наглость!
Заведя Годора в соседнюю комнату, Пишта отвесил ему пару таких звонких оплеух, что мы услышали их даже через стенку.
Пленный поручик поднял на меня глаза. Вид у него был действительно неважный.
— Зачем вам меня мучить?! — хрипло выкрикнул он. — Прикончите меня, и все!
Я посоветовал Пиште Тоту перенести допрос Годора на следующий день, а пленного нилашиста приказал запереть в нашу импровизированную камеру.
— Невозможно это, — запротестовал Пишта. — Ведь там сидят братья Коломкар, а я не имею никакого права помещать политического заключенного с уголовниками. Это запрещено!
— Тогда выпусти этих воришек! Все равно мы не знаем, что с ними делать. Они нас только объедят: вон у них какой аппетит!.. Как вас зовут? — спросил я у пленного.
Он ничего не ответил мне и, смерив меня взглядом, полным презрения, отвернулся.
— Хорошо, — заметил я, — можете не отвечать. Вы военнопленный, и нам, полиции, с вами незачем разбираться.
Помолчав немного, пленный все же заговорил.
— Полиции? — удивился он. — И это у вас называется полицией? Драчуны вы…
В это время пришел врач, и я попросил его внимательно осмотреть пленного.
Старый Кабаи подождал немного, пока его глаза привыкнут к свету керосиновой лампы, а затем принялся за осмотр.
Рана у поручика оказалась скверной. Осколком мины его ранило в правое плечо. Рана была сильно запущена, вся рука у него опухла и даже почернела. Доктору пришлось разрезать рукав кителя ножницами.
— Плохая рана, видите ли, очень скверная, — тихо произнес доктор.
Во время осмотра поручик потерял сознание. Кабаи сделал ему какой-то укол, и раненый вскоре пришел в себя. Взгляд у него был туманный, на измученном бледном лице выступил пот.
— Если его немедленно госпитализировать, то, возможно, руку еще и удастся спасти, — объяснил Кабаи. — Я лично никаких гарантий не даю: рана слишком запущена…
— Что же нам делать, доктор?
— Не знаю. Где вы здесь найдете госпиталь? Да если он и есть, то кто возьмет в него пленного хортистского офицера?
Бубик, облокотившись на стол, уставился на раненого поручика, а потом неуверенно обратился ко мне:
— Послушай, Фери, а почему бы нам не попросить об этом русского главврача, полковника, а?
Пленный попросил воды. Мы дали ему напиться и угостили сигаретой. В удивлении он уставился на нас.
— Значит, мы драчуны, да? Ничего, мы на это не обижаемся. Мы знаем, какие ужасы рассказывают о том, что якобы творится на освобожденной территории… Пишта Тот, иди-ка сюда! Расскажи господину поручику о том, что с тобой сделали нилашисты и почему ты так обозлился на Годора.