— Это целиком и полностью зависит от вас самих, — сказал он. — Вы, венгры, решили сражаться за независимость своей родины. У нас таких людей называют патриотами, то есть верными сынами своей родины…
— У нас есть такие люди, товарищ майор, — согласился Пишта Тот.
Головкин явно спешил, однако, прежде чем уйти от нас, он настоятельно подчеркнул, чтобы в венгерский отряд добровольцев мы записывали только тех, кто добровольно решится на такой шаг.
— Когда отряд будет готов, скажите об этом лейтенанту Григоренко, он даст вам указания, что нужно делать дальше… Вас направят на левый фланг моего батальона, — проговорил он уже с порога. — Хорошо?
Дверь за майором захлопнулась.
Без четверти восемь. Через пятнадцать минут в помещении полиции соберутся все сотрудники.
«Приказ бы нужно сочинить, но сегодня я не буду ничего приказывать», — решаю я про себя.
Раздался стук в дверь: это Подолак принес заказанные для нас плащи, согнувшись под их тяжестью чуть ли не до земли.
— Господин Фери, — тяжело дышит он. — Я хочу сказать, товарищ начальник… Фу, как я устал! Старший полицейский Подолак докладывает: я принес двадцать плащей.
Я сразу же простил возчику все его хитрости. И не из-за этих плащей, а за то, что он в такой трудный день не исчез, а, напротив, прибыл на службу.
— Хорошо, товарищ Подолак, положите плащи вон туда!
— Дядюшка Жига, — обратился я к Мольнару, — дай мне бланк заявления о вступлении в партию. Я его сейчас же заполню.
Кроме меня заявление о вступлении в партию подали Яни Бубик, Пишта Тот и Йошка Козма.
Утром в положенное время весь личный состав полиции построился во дворе на зачитку приказа. Я провел перекличку: присутствовало пятнадцать человек. Трое находились на посту на хуторе, четверо в наряде, еще четверо отдыхали.
Стоя перед строем, я коротко объяснил людям обстановку. Сказал, что не сегодня-завтра советские войска отбросят фашистов дальше на запад, а сейчас, когда бои идут, можно сказать, на границе нашего села, мы сами должны показать, на что мы способны…
— Товарищи, неужели мы с вами не выступим на защиту родного села? — продолжал я, все больше и больше воодушевляясь. — Оружие у нас в руках, так давайте же организуем отряд добровольцев и немедленно направим его на фронт! Мы хотим бороться за свободу своей страны плечом к плечу с солдатами Советской Армии! Этого требует от нас наша совесть!
— Согласны! — выкрикнул Габор Шуйом.
— Пусть каждый из нас хорошо подумает, прежде чем принять решение: я не приказываю, а обращаюсь к вам с призывом! Прислушайтесь к зову собственного сердца, и, если кто из вас чувствует, что его место там, где сейчас идет бой за свободу, но где и голову можно сложить, тот пусть назовет свое имя и фамилию. — Проговорив эти слова, я взял в руки список личного состава.