— Маркс, Энгельс… — начал Сийярто, чувствуя, как пот выступает у него на лбу. — Ленин, Сталин…
Однако и эти слова не подействовали на русского солдата, так как он видел перед собой вооруженных солдат противника, среди которых один даже был офицером. Все они казались русскому подозрительными.
«Когда они нашу землю топтали, я что-то не слышал от них таких слов, а теперь, когда их песенка спета, быстро выучили эти четыре фамилии».
Мольнар быстро перевел свой автомат в положепие «за спину» и по-русски сказал:
— Не стреляйте.
— Ты знаешь русский? — со вспыхнувшей надеждой спросил Мольнара Сийярто.
— Немножко научился за два года пребывания на фронте.
— Тогда объясни ему, что…
— Не говори ерунды! Я не так уж знаю по-русски, чтобы читать ему лекции. Хорошо, что он еще не выпустил мне в живот очередь из автомата. — И, обратившись к русскому, продолжал: — Я вижу, ты тоже сержант?
— Сержант.
— Ну, убери автомат, мы тебя не тронем.
— Я что, пленный? — спросил русский и снова повел дулом своего автомата.
— Черта с два! — ответил Мольнар. — Мы дезертиры, понимаешь? Не бойся!
— Дезертиры? Это точно?
— Точно.
Сержант на миг задумался, затем опустил автомат и, протянув руку, сказал:
— Гриша.
Унтер пожал протянутую ему руку. Лесник, видя, что все кончилось миром, немного успокоился и начал объяснять:
— Он вчера вечером пришел ко мне. Вид у него был измученный. Что бы вы сделали на моем месте?
Мольнар только пожал плечами:
— Не знаю, папаша. Могу только сказать, что если бы немцы нашли его, то висеть бы тебе вместе со своей старухой вон на том дереве.
При этих словах жена лесника побледнела и затряслась.
— Я же говорила тебе, отец, что это опасно… — причитала она.
— Говорила, говорила! А потом сама же просила не прогонять его.
— Было и такое…
— Вылезай отсюда, браток, — сказал Мольнар русскому, — да топай потихоньку к своим.
— Не могу.
— Почему?
— Ранен я. В ногу.
— И сильно ранен?
— Не знаю, я не смотрел рану, но болит очень сильно, так что самостоятельно шага сделать не могу.
Мольнар выругался сначала по-русски, а затем по-венгерски.
— Что случилось? — спросил Сийярто Мольнара.
— Я ему сказал, чтобы он отсюда убирался, куда глаза глядят, что мы его не тронем. А он, оказывается, ранен.
— Мы поможем тебе, позовем врача! — позабыв о том, что русский сержант не понимает его, проговорил Сийярто.
— Почему бы тебе не пообещать ему прислать сюда целый полевой госпиталь? — с раздражением спросил Мольнар.
— Но ведь это долг каждого гуманного человека…
— Понятно, но кто из нас пойдет искать врача? Ты? Если нас поймают, с самих шкуру сдерут.