Охваченная ужасом, я развернулась и побежала к дому. Адреналин заставлял ускоряться, хотя сил уже не было, сердце вырывалось из груди, в правом боку возникла настолько острая боль, что я громко застонала, судорожно пытаясь ухватить ртом побольше воздуха, ноги подгибались, и в какой-то момент мне захотелось упасть на асфальт и больше уже ничего не чувствовать.
Хватая воздух ртом, словно выброшенная из воды рыба, я забралась на свой третий этаж и, словно в страшном сне, увидела настежь распахнутую стальную дверь.
Выставив вперед руки и пошатываясь, я медленно, словно во сне, вошла внутрь, в любой момент ожидая выстрела или удара ножом. В глубине души я даже рассчитывала на такой исход. Если моя мама и дочка погибли, мне незачем беречь себя.
Далеко заходить не пришлось. Сначала я услышала снизу протяжный негромкий вой, словно по полу ползла гигантская побитая собака. Дневной свет с трудом пробивался сквозь занавешенные окна, и я не сразу заметила возле вешалки скорчившийся темный силуэт. Он подвывал все громче, и, кажется, пытался двигаться в мою сторону.
Я щелкнула выключателем, но, кроме пустого щелчка, реакции не было никакой. Достав дрожащими руками телефон, зажгла фонарик и направила на дергающуюся фигуру.
— Ууубью ссуку! — завыла та, делая дерганные попытки подняться. Перекошенное от боли лицо было мало похоже на человеческое.
Я невольно отступила на шаг, потом, опомнившись, осветила фонариком коридор и увидела растянувшуюся на кухонном полу маму, а на пороге комнаты — неподвижно лежащую Лику. Она не шевелилась, и в том момент я не сомневалась в самом страшном исходе. Бросилась к ней, встала на колени, ладонями подняла ее голову, на ее бледное личико капали мои слезы, как мне казалось, они дымились в полете, но ее веки оставались крепко сомкнутыми.
Если честно, следующие свои действия я помню фрагментарно. Глаза заволокла красная пелена, из горла вырвался дикий вой. Кажется, я подскочила к скорчившемуся возле вешалки Виктору а начала бить его ногами куда придется — в живот, голову, челюсть. Я била его и дико визжала, и он выл мне в такт, пока меня сзади тугим обручем не обхватили чьи-то руки и не оттащили назад.
— Полина, успокойся, ты же его живого хотела! — укоризненно произнес женский веселый голос. — А сейчас добьешь, ну и нафига я старалась?
— Отпусти… он убил Лику! — прохрипела я, безуспешно пытаясь вырваться из стальных объятий. — Я его на клочки разорву!
— Да брось, кто бы ему убить позволил? — удивилась крепко держащая меня за плечи женщина. Я притихла, лишь тогда она отпустила меня и вышла вперед.