Я все еще обдумываю это странное заявление, когда она наклоняется и берет мой член в рот. Я ожидаю… Я не знаю, чего я ожидаю. Мне уже следовало бы понять, что Персефона никогда не бывает такой, какой я ее себе представляю. Она сосет меня так, как будто хочет попробовать и насладиться каждым дюймом. Теплое, влажное скольжение, от которого напрягается каждый мускул моего тела. Я изо всех сил стараюсь не шевелиться, чтобы позволить ей насладиться этим моментом, когда она закончит свое исследование и поднимет глаза.
Ее глаза потемнели, а на щеках появился румянец.
— Аид?
— Да?
Она разминает мои бедра кончиками пальцев. — Перестань быть таким чертовски милым со мной и скажи мне, чего ты хочешь.
Шок заставляет меня отвечать честно.
— Я хочу трахать твой рот, пока ты не заплачешь.
Она одаривает меня прекрасной улыбкой. — Вот так. Это было так трудно? — Персефона
отступает на несколько дюймов. — Ты играешь большого, злого волка, но ты был так осторожен со мной с тех пор, как мы встретились. Тебе и не нужно быть таким. Я обещаю, что смогу принять все, что ты мне дашь. — Она позволяет простыне упасть на пол вокруг нее. Женщина говорит, что хочет нарисовать меня, но она — произведение искусства, то самое изображение сирены, которым я назвал ее.
Я начинаю думать, что с радостью утонул бы ради этой женщины.
Я медленно поднимаюсь на ноги и приглаживаю ее волосы. Черт, она такая красивая, что у меня перехватывает дыхание. Я хочу ее больше, чем чего-либо еще в своей жизни, и на этот факт я не готов смотреть слишком пристально. Я накручиваю ее волосы на кулак и дергаю за них.
— Если это слишком много, хлопни меня по бедру.
— Это не будет слишком много.
Я постукиваю большим пальцем по ее нижней губе.
— Открой.
Персефона — сплошное порочное удовольствие, когда я погружаю свой член в ее рот. Я начинаю медленно, позволяя ей приспособиться к углу, но темное желание сделать именно так, как я описал, слишком сильно. Я ускоряю темп, проникая глубже в ее рот. В ее горло. Она закрывает глаза.
— Нет, не делай так. Смотри на меня, пока я трахаю твой рот. Посмотри, что ты со мной
делаешь.
Мгновенно она открывает глаза. Персефона расслабляется, полностью подчиняясь мне в этот момент. Я знаю, что это ненадолго, и от этого все становится еще слаще. Удовольствие нарастает с каждым толчком, угрожая разорвать меня на куски. Это становится только сильнее, когда слезы скатываются из уголков ее глаз. Я обхватываю ее лицо ладонями и вытираю их большими пальцами, нежный даже в этот момент сдержанной жестокости.
Это слишком много. Этого никогда не будет достаточно.