Мне это тоже нравится. Я позволяю своим рукам скользнуть вниз по ее заднице, чтобы погладить точку, где изгиб встречается с задней частью и верхней части бедер.
— Ты такая тугая и влажная, маленькая сирена. Я думаю, тебе нравится быть плохой.
— Да. — Она опускается на меня еще на
один медленный дюйм.
— Не прикидывайся скромницей. Ты хотела мой член. Теперь возьми его. -
Она стонет и опускается до упора, вкладывая меня в ножны по самую рукоятку. Я запускаю
пальцы в ее волосы и притягиваю ее ближе для еще одного поцелуя. Это грязно и чертовски идеально. Это становится еще лучше, когда она начинает двигаться, покачивая бедрами, даже когда она борется с тем, чтобы не прервать поцелуй. Я уже могу сказать, что этого будет недостаточно.
Я отпускаю ее и толкаю в спину, чтобы прижать руку к центру ее спины, призывая ее сесть.
— Оседлай меня.
Она повинуется, выгибая спину и оседлав меня медленными, декадентскими движениями. Я смотрю, как мой член исчезает в ее киске, и мне приходится бороться, чтобы не кончить от одного этого зрелища. Ощущение того, что между нами нет преграды, то огромное доверие, которое она мне оказывает, — все это слишком опьяняюще. Я не могу думать. Я чувствую, что испытываю больше, чем телесные ощущения, потому что единственное, что я могу сделать, это держаться за нее, пока она трахает меня медленно и тщательно.
Она золотая богиня, а я всего лишь смертный, который никогда не будет достоин ее.
Персефона снова хватает меня за запястья, перемещая одну руку на вершину своих бедер.
— Прикоснись ко мне. Пожалуйста, Аид. Заставь меня кончить. — Она перемещает другую руку,
чтобы обхватить горло, и наклоняется к контакту. — Не останавливайся.
Сладкий трах.
Я напрягаю руку, позволяя ей сильнее прижать горло к моей ладони, позволяя ей контролировать давление, и обводя большим пальцем медленные круги вокруг ее клитора. Ее глаза закрываются от удовольствия, а затем она кончает, ее киска сжимается вокруг моего члена. Это слишком. В другой раз я буду двигаться медленнее, продержусь дольше, но сейчас все, чего я хочу, — это последовать за ней в оргазме. Я вхожу в нее и удовольствие переполняет меня.
Персефона ловит мой рот, ловит меня в поцелуе, который замедляет все и возвращает меня в мое тело, клетка за клеткой. Я обнимаю ее и прижимаю к себе. Мое сердце кровоточит и болит, и это должно пугать меня, но это как-то чертовски успокаивает. Я этого не понимаю, но мне и не нужно.
Я целую ее в лоб.
— Давай примем душ и займемся делами.
— Правда? — Она прижимается ко мне, опьяняющее ощущение ее кожи на моей. — Я подумала,