— Почему у некоторых компаний есть колонки, а у других нет?
— Это знак того, что это место было здесь с момента основания города.
Ощущение истории поражает меня. У нас в верхнем городе такого нет. А если и есть, то я этого никогда не видела. История менее важна для людей, находящихся у власти, чем представление отшлифованного образа, каким бы ложным он ни был.
— Они такие подробные. Все это сделал один художник. Или, по крайней мере, так гласит
история. У меня есть команда, единственная задача которой — обслуживать и ремонтировать их по мере необходимости.
Конечно, он знал. Конечно, он увидел бы в этом знак истории, а не что-то, что нужно стереть и стереть в пользу нового и блестящего.
— Они прекрасны. Я хочу увидеть их всех.
У него странное выражение лица.
— Я не знаю, сможем ли мы добраться до всех них до весны. Но мы можем попытаться.
Странное теплое чувство расцветает в моей груди.
— Спасибо тебе, Аид.
— Давай зайдем и уберемся с холода. — Он наклоняется мимо меня, чтобы открыть дверь.
Я не знаю, что я ожидаю найти внутри, но это небольшой цветочный магазин, с горшками, расположенными в симпатичных жестяных ведерках вокруг прилавков. Белый мужчина с бритой головой и действительно впечатляющими черными усами видит нас и отрывается от стены, на которую он только что опирался. — Аид!
— Мэтью, — кивает Аид. — Теплица открыта?
— Для тебя? Всегда. — Он лезет под прилавок и бросает нам связку ключей. Если бы я не
присматривался внимательно, я могла бы принять его рвение за страх, но это рвение. Он рад, что Аид здесь, и едва скрывает это.
Аид снова кивает.
— Спасибо. — Не говоря больше ни слова, он тянет меня через комнату к маленькой двери,
спрятанной в дальнем углу. Она ведет в узкий коридор и вверх по крутой лестнице к другой двери. Я поднимаюсь в тишине, стараясь не морщиться, когда каждый шаг вызывает тупую боль, эхом отдающуюся в моих ногах.
Зрелище, которое встречает нас за этой последней дверью, делает дискомфорт более чем стоящим. Я прижимаю руку ко рту и пристально смотрю.
— О, Аид. Это прекрасно. — Теплица покрывает, как я ожидаю, всю крышу здания, в которой ряд
за рядом растут цветы всех видов и цветов. Там висят горшки с виноградными лозами и ниспадающими вниз розовыми и белыми цветами. Розы, лилии и цветы, для которых у меня нет названия, аккуратно выстроились под искусно скрытыми линиями воды. Воздух теплый и слегка влажный, и он согревает меня насквозь.
Он отступает и смотрит, как я иду по проходу. Я останавливаюсь перед гроздью гигантских фиолетовых шарообразных цветов. Боги, они такие красивые. Я ловлю себя на том, что говорю, сам того не желая.