Я лежала в полудреме, дивясь про себя, что в доме, как ни странно, вовсе не веет отчаянием. И снова уснула, а проснулась уже от грохота возвращавшегося трактора и услышала под окном тихие голоса Мэтта и Саймона. Было семь утра, и я, легонько толкнув в бок Дэниэла, вылезла из-под одеяла.
Мэри уже вовсю готовила завтрак – гренки, жареный бекон, сосиски, кукурузные хлебцы, оладьи, омлет. Я предложила помочь, а она ответила слегка испуганно:
– Ох, спасибо, но… пожалуй, не надо. Лучше сбегай-ка разыщи мужчин, скажи им, что завтрак через десять минут. Они, кажется, во дворе.
И я вышла во двор. Солнце уже припекало, а небо было бледно-голубое, без единого облачка. Рядом с Мэттом и Саймоном стоял Дэниэл, и они втроем любовались трактором.
– На сколько же он вас разорил? – спрашивал Дэниэл. – Вы уж простите за нескромный вопрос.
Саймон и Мэтт беспомощно переглянулись.
– На сколько мы раскошелились в итоге? – спросил Мэтт. – Мы с ним задешево сторговались.
– Да уж, рассказывай! – засмеялся Саймон. – Ты же сдрейфил! Жалкое было зрелище! А вот и тетя Кейт. Как тебе наш малыш? – Он похлопал трактор по заляпанному боку. Под слоем грязи было видно, что на самом деле он ярко-красный; мощный и практичный, с большими колесами и рифлеными протекторами – серьезная машина, не лишенная изящества, как всякая добротно сделанная вещь.
Я сказала:
– С днем рождения, Саймон! Малыш у вас чудо! Совсем новенький?
– Две недели от роду.
– С утра он страшно кашлял, – заметила я. – Уж не заболел ли?
– Воистину слова городской неженки, – отозвался Мэтт. – А мы тут собрались Дэниэла прокатить. Если успеешь, занимай очередь.
Я отвечала:
– Вообще-то я пришла сказать, что завтрак почти готов. Мэри говорит, через десять минут.
– А-а, – протянул Мэтт. И глянул на Дэниэла: – Тогда попозже? После праздника? По мне, так можно и после завтрака, но у Мэри наверняка насчет нас свои планы.
– Попозже так попозже, – согласился с ним Дэниэл.
Мы двинулись к дому, Саймон и Дэниэл продолжали разговор о тракторах, а мы с Мэттом чуть поотстали.
– Так как дела? – спросила я. – Я про ферму. Посмотреть, так она процветает.
Мэтт улыбнулся:
– Держимся как можем. Богатство нам не светит, но все неплохо.
Я кивнула. О богатстве Мэтт никогда не мечтал, и то ладно.
Беседа иссякла. В разговорах с Мэттом меня всегда особенно страшит молчание. Сами по себе разговоры у нас осторожно-вежливые, как у чужих, и радости от них мало, но это еще куда ни шло, а вот молчание гнетет меня еще долго, даже после возвращения домой.
– Ну а ты? – спросил Мэтт. – Как твоя наука?