И все равно вечер вышел неуютным. Обстановка мне понравилась – ужинали мы вчетвером в столовой с темно-красными обоями, за овальным столом, где свободно уместились бы человек десять, – а вот родителей Дэниэла я, напротив, побаивалась. Оба они говорливые, оба заядлые спорщики, постоянно друг другу противоречат, так что в воздухе искрит от возражений, опровержений и колкостей. То один, то другой из них нет-нет да и вспоминал, что мы рядом, замирал в разгар атаки, делал озабоченное лицо, говорил что-нибудь наподобие: «Дэниэл, плесни-ка Кэтрин еще вина» – и вновь бросался в бой.
Мать Дэниэла то и дело говорила: «Кэтрин, отец Дэниэла хочет вас привлечь на сторону такого-то». И, косясь на меня, поднимала соболиную бровь, ожидая, что я посмеюсь – дескать, ну и болван такой-то! На ней невольно задерживаешь взгляд – высокая, худощавая, с серебристой сединой в волосах, коротко подстриженных сзади, а впереди падающих на лицо острым косым клином.
Отец Дэниэла – ростом он пониже, но от него исходит тяжеловесная сила и яростный, едва сдерживаемый напор – в ответ улыбался и вытирал салфеткой рот, а взгляд у него был как у снайпера, наметившего цель. Жену он называл «достопочтенный доктор». «Достопочтенный доктор пытается вас завербовать в свои союзники, Кэтрин. Не поддавайтесь, логика не на ее стороне…»
Я сидела, слушала, отвечала, если требовался ответ, а про себя гадала, по какой прихоти природы у этой пары родился Дэниэл, само добродушие и миролюбие.
Дэниэл между тем, не обращая на них внимания, налегал на рагу из оленины. Меня потрясла его смелость, как он вообще отваживается кому-то их показывать, будь у меня такие родители, виду бы не подавала, что мы знакомы, и я ждала, что наедине со мной он за них извинится. Но так и не дождалась. Он как будто считал их вполне обычными. И предполагал, что я буду относиться к ним хорошо или хотя бы терпимо, ради него. И в самом деле, стоило мне узнать их поближе, они мне стали даже нравиться, только в небольших дозах. Оба меня привечают, и мне с ними интересно. Да и не мог бы у совсем уж кошмарных людей родиться Дэниэл, пусть даже по прихоти природы.
Однако Дэниэл принимал как данность, что надо меня с ними познакомить. Если у тебя появился близкий человек, положено ввести его в свой семейный круг. После той первой встречи мы собирались вместе довольно часто, примерно раз в месяц, то у них дома, то в ресторане в центре города. Или они звонили Дэниэлу, или он сам говорил: пора наведаться в Военное министерство, так он их называл. Он, само собой, не сомневался, что я тоже рада буду их видеть. Я и была рада.