Все взгляды устремились на меня.
– Ох, – спохватилась я, – простите. Я буду курицу. И печеную картошку, и салат.
– Бифштекс, – сказал отец Дэниэла. – С кровью. И жареную картошку. Салата не надо. Никто не против красного вина? – Он покрутил головой в поисках несогласных. – Хорошо. Бутылку бордо.
Мать Дэниэла сказала:
– Согласись, Дэниэл, ранние детские впечатления чрезвычайно важны для умственного развития человека. Именно поэтому так велика роль родителей. Наша взрослая жизнь закладывается в первые годы. «Все мы родом из детства» и так далее.
Дэниэл задумчиво кивнул. Хоть бы раз он посмотрел в мою сторону, незаметно дал понять, что вечер не удался и мы уедем под любым предлогом, но на меня он так и не взглянул.
Его отец что-то мне говорил – наклонился ко мне доверительно и цедил уголком рта, чтобы жена его не услышала:
– Никогда не понимал смысла этой фразы, черт ее разберет, «Все мы родом из детства». А вы, случайно, не знаете?
– По-моему, это значит, какие мы в детстве, такие и во взрослой жизни. Примерно так.
– А-а. Значит, Эйнштейн был Эйнштейном с колыбели. – Он умолк, прищурился, будто мысленно рисуя картину. – А Дэниэл всегда был Дэниэлом и никем бы иным не стал, и неважно, таскала ли его мама на банкеты в подгузниках?
– Думаю, многое в нас заложено изначально. Но и жизненные обстоятельства, на мой взгляд, кое-что значат.
Он кивнул:
– Другими словами, смысл прямо противоположен тому, который подразумевает достопочтенный доктор. Этого я и ждал, просто приятно, когда твою догадку подтвердит знающий человек.
– Не уверена… – проронила я.
Мать Дэниэла подалась мне навстречу:
– Не обращайте на него внимания, Кэтрин. Соглашусь, на ребенка влияют не только родители. Учителя, к примеру, могут сыграть очень важную роль. Взять хотя бы вас. Это во многом ваша заслуга, что вы, так рано осиротев, столь многого достигли, но наверняка вам встретился на пути хотя бы один талантливый учитель?
Передо мной встало лицо Мэтта, вспомнились бесчисленные часы, что мы провели вместе.
– Да, – ответила я. – Так и было.
Мать Дэниэла изящной рукой откинула назад волосы – отточенный, торжествующий жест.
– И, догадываюсь, случилось это довольно рано – правда ведь? Это была учительница начальных классов?
Дэниэл снова уткнулся в меню. Мне было бы спокойнее, если бы на его лице я прочла скуку, пресыщенность или недовольство, но нет, ничего подобного. Он выглядел… отстраненным. Будто бы отделился от нас, обособился. Я с трудом собралась с мыслями.
– Это, вообще-то, была не она, а он. Но вы правы, он меня учил до восьми лет. Впрочем, с учителями мне всегда везло.