Какова бы ни была причина, при взгляде на этот почерневший комочек меня переполнил ужас и… неподдельное горе. Вот уже несколько лет я не вспоминала о прудах, но теперь они встали у меня перед глазами. На моторке там, ясное дело, не покатаешься, слишком мало места, но и без того хватает способов их отравить – яд может пролиться с дождями, просочиться сквозь почву. Я представила, как возвращаюсь на пруды, заглядываю в глубину и… ничего не вижу.
Я тут же решила посвятить себя экологии беспозвоночных, изучать влияние загрязнения на фауну пресных водоемов. Напрашивается мысль, что выбор мой был неизбежен и предрешен задолго до того, как я наткнулась на мертвого водяного клопа. Может быть. Знаю одно: крохотный гладыш разбудил во мне что-то давно дремавшее, указал цель, которой, как выяснилось, мне до сих пор недоставало.
После этого меня так захватила учеба, что стало не до всего остального. Те немногие парни, с кем я бегала на свидания, меркли в сравнении с работой. А люди из прошлого остались… хм, в прошлом. Отодвинулись на задний план.
Только после знакомства с Дэниэлом я поняла, что родные по-прежнему много для меня значат. Нас представили друг другу, когда меня взяли работать на кафедру, а потом мы то и дело сталкивались в коридорах – обычная история. А однажды я работала у себя в лаборатории – в аквариалке, где можно создавать для беспозвоночных нужную среду и следить за их реакциями, – оглянулась, а он стоит на пороге. Я вздрогнула от неожиданности – думала, я здесь одна, – а он сказал:
– Простите, что вас побеспокоил. Вы так увлечены.
Я ответила:
– Да что вы! Подумаешь, за водомеркой наблюдаю.
– И чем она занята?
– Воду меряет, – сказала я, и он улыбнулся.
– Ну и как, в этом она виртуоз?
Я нерешительно улыбнулась в ответ. Светская болтовня – не мой конек. Не потому что мне неинтересно, просто никак не могу освоить это искусство.
Я сказала довольно неуклюже:
– Это да. То есть водомерки… собаку на этом съели.
– Можно взглянуть?
– Да, конечно.
Он подошел и заглянул в аквариум, но слишком резко дернулся, и водомерка от неожиданности подпрыгнула сантиметров на десять. Аквариум сверху накрыт сеткой, чтобы никто не убежал, и я не беспокоилась, но Дэниэл тут же попятился.
– Простите, – смутился он. – Что-то все от меня сегодня шарахаются.
– Ничего, – сказала я в ответ. Я боялась его оттолкнуть. Было в нем что-то притягательное – серьезность, что сквозила за внешней шутливостью. И лицо его мне нравилось – узкое, худое, под стать его сложению, нос почти орлиный, редеющие рыжеватые волосы. – Она забеспокоилась, вот и все. Я уменьшаю поверхностное натяжение. Снизила уже на восемь процентов, вот она и задергалась.