– Что у вас за тема?
– Поверхностно-активные вещества. И их влияние на фауну.
– То есть моющие средства и все такое?
– Да. И другие загрязнители. Многие вещества уменьшают поверхностное натяжение. Или попадают на водоотталкивающие поверхности насекомых, они теряют свойства, и насекомые тонут.
– А водомерка нет?
– Пока нет. Но и ее час настанет.
– Звучит жестоко.
– Я же ее спасу, – поспешно заверила я. – Ничего ей не будет.
Он улыбнулся, а я залилась краской, с опозданием поняв, что он шутит. Помолчав, он спросил:
– А когда спасете, может, выпьем кофе?
И мы пошли пить кофе и говорили о водомерках и о том, как они, всего раз оттолкнувшись, могут скользнуть на целых пятнадцать сантиметров и скорость развивают невероятную, до ста двадцати пяти сантиметров в секунду. И о загрязнении окружающей среды, и о нефтяных пятнах, и о том, что улитки, оказывается, едят нефть, да не просто едят, а с удовольствием! И о бактериях (Дэниэл – микробиолог), об их способности меняться и приспосабливаться, и означает ли это, что они истинные хозяева мира.
И мы стали встречаться.
Он не переставал меня удивлять. Если уж начистоту – понимаю, насколько бессердечно это звучит, – не думала, что способна кем-то искренне восхищаться, но Дэниэлом восхищалась. Повторюсь, мне он казался местами наивным и слишком уж неприхотливым, но, думаю, это в нем от щедрости душевной. На первых порах я уверяла себя, что, кроме симпатии и восхищения, никаких чувств у меня к нему нет. Я составляла каталог его достоинств: чувство юмора, любознательность, ум, приятная внешность, подчеркнутое неприятие интриг и мелочных дрязг, без которых ученый мир, увы, немыслим, – можно подумать, в виде списка они станут мне безразличны. Перечисляла я про себя и его недостатки: боится промочить ноги, как старушка; не любит напрягаться физически; считает, что он всегда прав (хотя сам это отрицает), – как будто недостатки перекрывают достоинства, а раз я их перечисляю, значит, равнодушна к нему. И вот однажды – я стояла под душем, намыливала ноги, спокойней занятия не придумаешь – я поняла, что люблю его, иного слова не подберешь. Тогда-то, наверное, я про себя решила поменьше задумываться о наших чувствах, не разбирать их по косточкам, гнать от себя подальше вопросы, любит ли он меня, есть ли у нас будущее. Отсюда и наши размолвки, и лишь одно я могу сказать в свое оправдание: все, кого я любила, пропадали из моей жизни, и я боялась повторения.
Так или иначе, любовь к Дэниэлу, хоть и ни на что не похожая, все-таки пробудила во мне воспоминания. Думаю, глубже любви ничего на свете нет. Она проникает в самое твое нутро, и когда туда пробрался Дэниэл, оказалось, что и Мэтт, и Люк, и Бо тоже там. Без них меня не существует. Даже спустя годы их лица для меня роднее моего собственного. Это у них я научилась любви.