Для меня это стало последней каплей. У меня на лекциях зевали не раз – все студенты хронически недосыпают, кому из лекторов не случалось смотреть на бескрайнее море спящих, – но на сей раз, сама не знаю почему, меня это доконало.
Я застыла немая, глядя на слушателей. В ушах звучал, словно в записи, мой собственный голос. Бубнеж. Тягучий, нудный. А на его фоне, будто на фильм по ошибке наложили не ту звуковую дорожку, я видела, как ту же тему преподносят мне: Мэтт и я, бок о бок, под палящим солнцем. Жучок прокладывает путь в своей подводной лодке, крохотной, зато надежной. Изумление и восторг Мэтта.
Мэтт считал это чудом… нет, не просто считал. Мэтт видел тут чудо. И помог увидеть мне. Без него я не поняла бы, что живые существа рядом с нами – чудо, в полном смысле слова. Я бы только смотрела, но не удивлялась.
А сейчас я навожу сон на целую аудиторию. Многим ли из студентов, что дремлют со мною рядом, посчастливилось увидеть то же, что и мне, тем более рядом с таким спутником, как Мэтт? Почти все они выросли в городе, кое-кто до наших учебных выездов настоящего пруда в глаза не видал. Моя лекция – первое их знакомство с темой. И они даже не представляют, насколько им не повезло, ведь по-хорошему сейчас перед ними должна стоять не я, а Мэтт. Тогда никто бы из них не зевал. Я ничего не приукрашиваю, не превозношу Мэтта, это чистая правда. Если бы лекцию читал Мэтт, они слушали бы как зачарованные.
Студенты вновь оживились, глянули на меня с любопытством, видно почуяв неладное. Я же уткнулась в свои записи, пролистала их, снова окинула взглядом зал.
И сказала:
– Прошу прощения. Вижу, вам скучно.
И вышла из зала, прихватив свои записи.
* * *
– Я здесь не на своем месте, – пожаловалась я в тот же вечер Дэниэлу.
– Кейт, с кем не бывает? Провалы у всех случаются.
– Дело не в этом. Не у всех есть способности. Плохой из меня педагог. Не умею я объяснять, гублю предмет на корню.
Звучало это слишком уж театрально, не хотелось разводить мелодраму, но меня прорвало. Я чуть не плакала от отчаяния, чувствовала себя нелепой. Такое со мной бывает редко, на самом деле я человек трезвомыслящий.
Дэниэл вцепился обеими руками в волосы, точнее, в лысину, этот жест мне напомнил Люка.
– Что ж ты себя поедом ешь! Подумаешь, одна неудачная лекция! В любом университете в любом городе мира почти все лекторы полное дерьмо. И ничего, довольны собой.
Я возразила:
– Тут не одна неудачная лекция, Дэниэл, у меня удачных не бывает. Значит, я плохо работаю. Не выдержу я, вот так халтурить изо дня в день, из года в год.