— В суд? А разве можно? В смысле, за вот такое телефонное хамство можно и в суд?
— Можно, почему нет. Конечно, это не уголовное преступление, но административный штраф и некоторая сумма за моральный ущерб вполне реальны. От адвоката, конечно, зависит. Есть у вас к кому обратиться?
— Да, конечно. Среди адвокатов, тоже, знаете ли, театралы встречаются. Я посоветуюсь, спасибо за идею. Действительно, не физиономию же ему бить, этому хулигану. Суд — это самое разумное, вы правы!
— Тогда давайте поступим так: прежде всего, выясним, с какого телефона вам звонят. — Шеф повернул голову в сторону открытой двери и, не повышая голоса, позвал: — Нина!
— Да, сейчас, одну минуту, — откликнулась Ниночка.
Почти сразу зажужжал принтер, скрипнул отодвигаемый стул, и процокали каблучки. Ниночка вошла в кабинет и положила на стол Баринова лист бумаги с двумя короткими столбиками цифр: дата и номер телефона. Даты были разные, а номер телефона один и тот же.
— Это не сотовый, — голос у Нины почему-то звучал виновато, — это номер стационарного рабочего телефона главного режиссера драмтеатра.
— Что? — Рестаев схватил листок, всмотрелся, потряс головой, словно в недоумении, снял очки и снова поднес список к глазам, потом вернул очки на место и растерянно всплеснул руками: — Но как же?! Это же невозможно! Понимаете, этого просто не может быть! — Он растерянно смял листок в руках. — Этот телефон стоит в моем кабинете. То есть что же получается? Я ухожу домой, а кто-то заходит в мой кабинет и с моего телефона звонит мне… не знаю… не представляю… это уже какой-то запредельный цинизм!
Я, честно говоря, смотрела на режиссера с некоторым удивлением. Такая наивность у взрослого человека показалась мне странной и неестественной.
— А кто имеет возможность зайти в кабинет в ваше отсутствие?
— Да никто не может, зачем кому-то заходить, когда меня нет?
— Но ключ от кабинета у кого-нибудь есть, кроме вас?
— Ключ? Зачем ключ, я кабинет не запираю.
— В каком смысле «не запираете»? Что, даже на ночь?
— А зачем запирать? Это же театр, посторонние у нас не ходят, за этим вахтер следит… Вот на вахте, там все ключи есть, и от моего кабинета тоже.
— Минуточку, кажется, я не совсем понял, — опешил Баринов. — То есть к вам в кабинет в ваше отсутствие может войти любой сотрудник театра? От артиста до театрального сантехника?
— Да зачем артисту заходить, если меня там нет? И тем более сантехнику? С сантехниками я вообще никак не пересекаюсь, с ними все вопросы начальник хозяйственной части решает.
Мы с Гошкой переглянулись, а Александр Сергеевич покачал головой: