— Знакомьтесь, Рита, это Женя, помреж. Самая главная фигура — решает все технические вопросы! Женечка, а это Рита, журналистка из «Вечернего бульвара», будет писать статью о нашем театре. Вы потом обязательно поговорите, Женя может много интересного рассказать!
— Очень приятно. — Я вежливо улыбнулась Жене, который довольно небрежно кивнул мне и продолжил жаловаться на нехорошего Панкратова. Впрочем, продолжалось это недолго — Андрей Борисович успокаивающе похлопал Женю по плечу, пробормотал: «Панкратов есть Панкратов, что с него возьмешь? Это наш крест…» и потянул меня к креслу, оборудованному лампой и откидным столиком.
— Давайте начинать, и так уже задержались. Женя, вызывай Стрелкова и Каретникова.
Женя тряхнул головой, сверкнул улыбкой (причем сверкнул в буквальном смысле — брекеты, закрепленные на верхних зубах, были украшены россыпью мелких прозрачных камешков), и умчался.
На сцену вышли двое мужчин: тот самый кудрявый и незнакомый мне высокий красавец-блондин. Рестаев отвернулся от меня, несколько раз хлопнул в ладоши и громко объявил:
— Олег, Алеша, начали!
Мужчины несинхронно кивнули, немного потоптались по сцене и на мгновение замерли. Потом кудрявый принял довольно агрессивную позу — легкий намек на боксерскую стойку, а на лице его, обращенном к партнеру, появилась раздраженно-презрительная мина.
— «Вот он на цыпочках и небогат словами;
Какою ворожбой умел к ней в сердце влезть!»
Ага, значит, мой кудрявый — это Чацкий. Хороший выбор. Молчалин, впрочем, тоже неплох. Я в школе, помню, все не могла понять: что Софья в нем нашла? Ладно бы еще, сидела она взаперти, других мужчин не видела… но она же бывала в обществе, в их доме гостей принимали — думаю, выбор был. А эта девица, притом что полной дурой она вовсе не выглядит, польстилась на жалкое ничтожество — нелепо же! А вот такой Молчалин — совсем другое дело! Когда подобный красавец постоянно на тебя нежные взгляды бросает, да вздыхает чувствительно, как девушке удержаться, как не влюбиться?
Я очень быстро поняла, что репетиция — занятие нервное, сумбурное и довольно скучное. Оказывается, почти ничего общего со спектаклем здесь нет, это всего лишь бледная заготовка. Вместо декораций — задник со схематично прорисованными окнами, да на сцене стоят обшарпанный стол и пара стульев; артисты — в обычной одежде, а не в соответствующих костюмах. Они неловко топчутся по сцене и, запинаясь, проговаривают невыученный еще текст, а режиссер постоянно прерывает их, то объясняя «подачу роли», то ругаясь с техническими работниками… Нет, в целом наблюдать за всем этим было довольно забавно, но я привыкла получать в театре удовольствие, а сейчас этого не было и в помине.