— Риточка, не смотрите так, а то мне страшно, — нервно попросил Феликс Семенович.
— А? — Я моргнула. Когда он успел подойти?
— У вас такой взгляд был… — Он поежился. — Словно вы меня насквозь видите. И то, что вы видите, вам очень не нравится.
— Извините, я просто задумалась. А как у вас?
— Все сделал, как вы сказали. Вахту предупредил, никто из театра не выйдет. Списки всех присутствующих готовы и даже с пометками, кто где был. — Он помахал стопкой листков, исписанных крупным округлым почерком. — Я тут еще от себя добавил для полиции, с кем желательно поговорить в первую очередь, чтобы отпустить людей пораньше. Разные обстоятельства, понимаете? Лютикова к врачу записана на три тридцать, а Семенову тещу встречать — к пяти часам в аэропорт надо успеть… Никогда бы в жизни не подумал, что у нас в театре может такое случиться. Ужас какой-то. И я теперь за Андрея Борисовича боюсь. Он и так человек нездоровый, а когда у тебя на глазах жена умирает…
— Как бы у него приступа сердечного не было, — оглянулась я на Рестаева и увидела, что Марина уступила свое место врачу скорой. Это хорошо, это правильно. Сделает ему сейчас укольчик какой-нибудь, укрепляюще поддерживающий. — Ему еще с полицией общаться, а для этого силы нужны.
— Да уж. — Феликс Семенович нервно поежился. — Поверите ли, Рита, никогда с полицией дела не имел. Вот то есть совсем! Я просто не знаю, как с ними разговаривать!
— Так же, как и со мной. — Я пожала плечами и улыбнулась. — Поверите ли, Феликс Семенович, полицейские — обыкновенные люди.
— Сравнили! С вами мы… я не знаю… общаемся, беседуем, обмениваемся мнениями! А полиция — они же допрашивать будут. Риточка, я понимаю, что веду себя как страус — пытаюсь спрятать голову в песок, но мне, честное слово, очень не по себе.
— И совершенно напрасно. Вас будут не допрашивать, а задавать вопросы. Вы же понимаете: для того чтобы найти убийцу, им нужно выяснить все обстоятельства дела. А значит, задать очень много вопросов.
— Как вы это легко говорите — убийца. — Он с упреком посмотрел на меня. — Это же театр! Здесь все свои! И что теперь, получается, один из этих людей, один из тех, с кем я каждый день за руку здороваюсь, преступник?
— Не просто преступник, — уточнила я, — а именно убийца. Жестокий и наглый. Феликс Семенович, даже если вы не просто спрячете голову в песок, а целиком в него зароетесь, это ничего не изменит. Галина Кострова умерла, и это не было самоубийством, самоубийство так не обставляют. Ее отравили. Или у нее раньше были проблемы с сердцем?
— Что вы! Галочка очень за собой следила, проверялась регулярно, питание правильное, фитнес и все такое… никаких проблем со здоровьем!