Его алые одеяния, яркие и приковывающие взгляд в доме, окрашенном в оттенки серого и выцветшего коричневого, дразнили её воспоминания. Совершеннейшая красота, неотразимая сила в скульптурном лице с выпирающими скулами и крючковатым носом. Как и Камбрия, он излучал власть своей осанкой, бросал вызов своими тёмными глазами. Даже Мартиса, не состоявшаяся одарённая, чувствовала это. Должно быть, ищейки взбесились, когда впервые почуяли его. Он был отступником и, возможно, еретиком. Если он столь же грозен, как верит каноник, и столь же слаб к искушению Скверны, как они подозревают, то клирики опасались не зря.
Вид шаткой деревянной лестницы, ведущей на первый этаж, заставил её позабыть о раздражении к хозяину Нейта. Мартиса остановилась и позавидовала мягкой поступи Каеля, когда он прошёл мимо неё и спустился по лестнице, перепрыгивая две ступеньки за раз. Провисшие и сломанные, они являли собой смертельную ловушкой. Но она не имела права жаловаться. Вместо этого, два раза в день Мартиса делала глубокий вдох, молилась от всего сердца и ступала на коварный путь.
Под ногами всё застонало и затрещало. Она успокоилась, зная, что гораздо более крупный Гарн поднимался по этой лестнице бесчисленное количество раз и ещё жив. Но, возможно, она не настолько удачлива. Перила чуть не раскололись от её хватки. Она представила себя, как спотыкается и летит головой вниз через сломанные перила. Она будет бесполезна Камбрии как соглядатай, если Шилхара обнаружит её мёртвой на полу большого зала. И она не думала, что он обрадуется. В зале её ждала сгнившая мебель, обугленные стены и холодный очаг. Заброшенный и жуткий, да, но не усеянный трупами как частью декора. Насколько ей известно. Она не хотела задумываться, какие странности таятся в этом месте.
Мартиса облегчённо вздохнула, добравшись до подножья лестницы. Каель ждал, неодобрительно рыча от её медлительности. Она пожала плечами.
— Я и вполовину не так проворна, как ты, Каель. — Она сморщила нос от запаха, исходящего от меха. — И в половину не так вонюча.
Он снова зарычал и повёл её на кухню.
Возможно, Гарн не особо интересовался уборкой остальной части поместья, но кухня была его гордостью. Незапятнанная и лаконичная, она практически сверкала. Никаких немытых кастрюль или засохших тарелок в раковине; никакого расхаживающего скота или растянувшихся у очага охотничьих собак.
В потёртых шкафах у дальней стены хранилось наборы поколотых тарелок и стопки горшков с чашами. С самой нижней балки возле деревянного умывальника рядом с цепочками чеснока свисали метёлочки сушёного шалфея и розмарина. На столе у единственного окна неглубокая чаша с уложенными в аккуратную башню апельсинами разделяла общее пространство с буханками охлаждающегося хлеба. Стол для готовки, щербатый и поцарапанный от усиленного использования, сиял мягким блеском, который достигается лишь честными усилиями.