— Мы закончили. Одевайся.
Он поздравил себя холодностью в голосе.
Мартиса дёрнула тунику и верх платья одним рывком, завязывая шнуровку и не глядя на него.
Шилхара подвинул к ней банку.
— Вот. Я подозреваю, что твои ноги чувствуют то же, что и спина, но ты можешь позаботиться о них сама, чтобы мы не забыли, кто здесь господин, а кто нет.
Шилхара вложил в свои слова изрядное количество презрения, разозлённый краткой потерей контроля. Мартиса повернулась к нему, лицо её ничего не выражало, глаза блестели в полумраке кладовой.
Она сжала банку.
— Спасибо, господин.
Он направился к двери.
— Отнеси в свою комнату, а потом встретимся в библиотеке. Гарн покажет, где это, если ещё не знаешь. Пришло время использовать тебя для цели, которая удерживает тебя под моей крышей.
Шилхара вышел из кладовой и направился к дому, сетуя всю дорогу на ленивых собак, наглых слуг и назойливых богов.
Всё зло от женщин.
Мартиса потянулась между ветвей, усеянных шипами, и срезала гроздь апельсинов. Они упали ей на ладонь, достаточно тяжёлые, чтоб рука прижалась к ближайшему шипу, и он, пронзив перчатку, вонзился в костяшки пальцев.
— Ой!
Она одёрнула руку от зловещего шипа, торчащего из ветки. Шип обломился, оставив острую боль в пальцах. Мартиса бросила апельсины в сумку и сняла перчатку, чтобы осмотреть рану. Красный булавочный укол, а ощущение, будто в неё вонзил клыки Каель. Она уставилась на дерево. Сбор урожая апельсинов — грязная, болезненная работа, иное дело уборка оливок. Её кололи, жалили и кусали различные насекомые, ползающие или летающие вокруг и в самих деревьях. Вороны стали одной напастью. Не проходило и дня, чтобы она не вытирала их экскременты со шляпы.
Хвала милостивому Берсену за библиотеку. Мартиса с нетерпением ждала обеда и последующих часов. Провести остаток дня и вечер среди пахнущих плесенью томов и переводов с мёртвых языков предпочтительнее, даже если в борьбе за рукопись приходилось вступить в схватку со случайным пауком.
На поля шляпы плюхнулось мокрое пятно. Прямо над ней сидел ворон и смотрел своими чёрными глазами-бусинками. Мартиса отогнала птицу свободной рукой. Ворон взмахнул крыльями и отпрыгнул в сторону, но отказался уступать насиженное место.
— Повелитель воронов, — пробормотала она. — Скорее, господин муравьёв, или владыка ос, или хозяин птичьего помета.
Она натянула перчатку на больную руку и посмотрела на ворона. Шилхара мог не одобрять использование магии для сбора урожая оливок, но учитывая, что Мартиса сейчас балансировала на краю шаткой лестницы, зажатая между усыпанными длиннющими шипами ветвями, идея воспользоваться колдовством казалась весьма заманчивой.