Внемлила ей лишь околдованная тишина.
Тени заколыхались и заскользили по двору, когда солнце опустилось за холмы, окружающие долину. Инстинкт боролся с состраданием. Внутренний голос кричал убираться отсюда. Бежать, немедленно. Комарик ждал её на склоне холма, и жертва Шилхары помогла ей выиграть время. Мартиса снова коснулась его лица, измождённого и безжизненного в странном лунном свете. Может, он и мёртв, но она не могла его оставить. Не здесь, в этой мрачной яме, где время и ветер превратят его тело в высохшую скорлупу, отвергнутую самой землёй, на которой оно лежало.
Мышцы, уже поражённые заклинанием полусмерти, протестующе горели, когда она поднялась и просунула руки ему под мышки, чтобы поднять. Она протащила его мимо увядших садов, настороженно поглядывая на разрушенное логово лича. Шилхара сказал, что существо преследовало их по пятам после того, как они в первый раз сбежали от него через астральные двери заклинания. Мартиса содрогнулась от воспоминания о его яростном вопле, когда пожиратель душ сообразил, что его жертва сбежала. Она молилась, чтобы он всё ещё скрывался в крепости, выискивая ускользнувшую добычу.
Её молитвы были напрасны. Намереваясь вытащить Шилхару со двора на относительно безопасный склон холма, она слишком поздно заметила призрачную дымку пожирателя. Существо ударило, перекинув Мартису через дорожку невидимыми руками. Она врезалась в мёртвое дерево с такой силой, что перед глазами заплясали чёрные точки. Грубая кора разорвала тунику и оцарапала спину зазубренной лаской.
Она покачала головой и попыталась встать, пошатываясь, когда двор накренился и закружился перед глазами. Окруживший её туман преобразился, приняв гротескные очертания человека и паука. Щупальца ледяного облака выползли из тени раздутого живота и обвились вокруг лодыжек и запястий Мартисы. Она дёрнулась, цепляясь за тонкие отростки, которые накрепко обвили руки.
Образы последних жертв, павших перед голодом лича, маячили в сознании. Мартиса понимала, почему на их истлевших лицах застыло такое мучительное выражение. Ей тоже хотелось кричать, снова и снова, пока это усилие не согреет её леденящую кровь и не напомнит, что она всё ещё жива, дышит и держит свою жизненную суть. Клочья тумана тянулись вдоль её рук — тонкие волоски на лапах паука, когда он приближался к своей пойманной добыче. Её крики застряли в закрытом рту, и она отвернула голову от змеящейся линии, вьющейся к её ноздрям. Все усилия были тщетны. Лич проник в неё, вливаясь в её тело и дух со злой целью.
Мартиса закричала, тонкий стон потонул в миазмах, пропитавших каждую пору её тела. Ощущение опустошения ослабило конечности. Если бы она не была связана в паутине лича, то рухнула бы оземь. Холод тёк по венам, заменяя тёплую кровь, пока лич питался ею. Сердцебиение затихало, заглушённое пронзительным визгом, который, казалось, исходил от сотен голосов. Серые, колеблющиеся тени трепетали перед её взором, колотя кулаками по невидимым стенам — воспоминания и останки людей, высосанные досуха, пребывающие в вечном отчаянии.