– Ну… это лишь означает, что у Стаи появилась новая задача.
Митра побледнела, все, кто хоть немного понимал по-регесторски, напряглись.
– Ты, наверное, и птичку вчера пускала? – натянуто улыбнулась Виола.
Андреа ахнула, прижала ладошку ко рту, но Нилья только высокомерно оскалилась, надменно сложила ручки на парте.
– Зачем бы мне это? У меня все хорошо. Я не закончу жизнь в тридцать на Острове, а вот ты бы, Виола, задумалась над своим будущим. Возможно, если бы наследник действительно подох, это был бы шанс для тебя и таких, как ты, сохранить свою суть.
– Прекрати болтовню, – подала голос Зора. – Либо нарвешься на донос.
– Да? И кто донесет? Ты? Или, может, она? И какой закон я нарушила? Мы по-регесторски общаемся. К тому же… младший царевич очарован мной и заступится в любом случае. – Девица надменно кивнула Виоле. – Да, настоящий он или нет, не имеет значения. Так что завидуй дальше, бедолажка, а лучше пошевели своими куриными извилинами и наконец подцепи действительно крупного петуха, зажарь его и съешь. – Хм, это какой-то воленстирский фразеологизм? Но подумать об этом я не успела, внезапно девушка младшего царевича посмотрела на меня в упор. – Леди, а вы? Скажите, вы бы пустили птичку, если бы были на нашем месте?
Ее черные бровки взлетели вверх.
У кого-то из студенток даже сумочка с грохотом упала на пол – так стремительно они разворачивались в мою сторону.
Ага, три ха-ха. Провокаторша отыскалась.
Я усмехнулась. А ведь они могут находиться здесь. И судя по немому ожиданию, застывшему на лицах некоторых воленстирок, они здесь. Нет, не сами террористки, в это я не верила, а сочувствующие им девушки.
Не отвечала я долго. Интересно, они правда надеются получить искренний ответ?
– Я, мисс Нилья, на своем месте, а не на вашем. Не забывайте об этом. И сейчас у нас будет обещанная проверочная работа. Достаем листочки и пишем вопросы. Митра, переводи, пожалуйста…
Тиреград. Почти два месяца спустя
Флориан Келерой
Пушистое розовое облако неспешно плыло мимо, волны покачивали меня, плескались, сверкали, как жидкое золото. Было тепло, спокойно, и выбираться из воды не хотелось абсолютно. Я словно парила в невесомости между небом и морем. Стоило признать – не все скверно в этой дикой стране, и за это умиротворение перед началом нового дня ей можно многое простить.
В Воленстире мы прожили уже пять недель, и я потихоньку осваивалась. Благодаря единственно верному решению перекрасить волосы и загару я выглядела почти как местная, хотя моя кожа все равно оставалась светлее, чем у той же Нильи.