Как видим, Карпова предлагала бить в большие колокола. Да оно и понятно: до этого через судьбу Ники прошли Ахмадулина и Бродский, Вознесенский, Евтушенко и Рафаэль Альберти. К тому же в Ялте в своей квартире-салоне Карпова принимала Луговского, Твардовского, Светлова, Рейна. Она не привыкла размениваться на менее известных поэтов. И хотя наставляла Нику из добрых побуждений, но такой подход, даже если бы Ника последовала ему, результата не дал.
Всю жизнь – с рождения и до гибели – Нику окружали творческие люди: поэты и писатели, композиторы и певцы, режиссеры и актеры. Однако хотя слово «окружение» неизбежно применяется в разговоре о любом поэте, в случае Ники использовать его не вполне корректно: подспудно оно создает иллюзию, будто существовала лишь одна творческая единица, и все остальные, оказавшиеся рядом, были лишь ее фоном, набором имен в генеалогии. Но как раз в семье Никаноркиных-Турбиных это совершенно не так: мы имеем дело со вполне самостоятельными креативными фигурами, связанными судьбой, взаимодействующими и влияющими друг на друга. Для описания такого явления используется понятие круга. Но он вовсе не обязательно означает некое интеллектуальное движение, группу или устойчивое сообщество: например, оправданно говорят о поэтах пушкинского круга. Центральное имя здесь может быть не связано с лидерством, часто оно служит знаком, соединяющим символом. Учитывая высокую концентрацию творческих личностей, связанных с Никой и появлявшихся в ее биографии, закономерно говорить и о круге Ники Турбиной.
Весьма интересен отрывок из давнего (сентябрь 1999 года) радиоинтервью Евгения Рейна Дмитрию Диброву, во время которого радиослушатели могли задавать вопросы известному поэту. Один из звонков был от Майи – ее голос и манеру говорить я ни с кем не спутаю. Привожу их диалог с сокращениями.
Майя: Евгений Борисович, я обращаюсь к вам как к гениальному поэту.
Рейн: Вы преувеличиваете.
Майя: Бродский сказал, что вы единственный поэт России.
Рейн: Он так не говорил.
Майя: На самом деле это так. Я задаю вопрос по поводу молодой поэзии. У нас был, или есть, такой поэт – Ника Турбина.
Рейн: Да, я ее знал. Я еще в Крыму, в Ялте был с ней знаком, с Никой.
Майя: Дело в том, что она еще жива как поэт. Есть ли у вас какое-то внутреннее ощущение ее поэзии?
Рейн: Вы знаете, это очень талантливая девочка. Я помню ее. Ей было лет десять, может, одиннадцать. Я бывал у них дома в Ялте, и тогда она писала поразительные стихи. Трудно было поверить, что десятилетняя девочка пишет такие напряженные, лирические, утонченные стихи. И уже тогда высказывалось мнение, что профессия вундеркинда очень опасна, потому что профессия должна создаваться на фоне какого-то душевного багажа, какого-то опыта. И как бы ты ни был талантлив, какой у тебя может быть опыт в 12 лет? (Сам Евгений Рейн начал писать стихи в восемь лет. –