– Что-то не больно-то боярина интересует новичок, готовый открыть у него мастерскую? – хмыкнув, заметила Ксения.
Они устроились в дальнем углу обеденного зала при постоялом дворе. На постой встали тут же, в комнате на втором этаже. К слову, готовили здесь вполне прилично. Хотя, возможно, все дело в свежих продуктах. А так-то блюда простые и сытные, которые испортить нужно еще умудриться.
– Так ничего удивительного. Вот если бы я сказал, а главное, показал, что именно хочу ладить в Озерном, тогда совсем другое дело.
– А может, он и не знает о нас.
– Это Данила-то? Не-эт. Этот знает каждого в городе и окрест. Причем лично. Где родился, кем крестился, с кем водился, на кого глаз положил и кому чего должен. И каждого нового человека он обязательно возьмет на заметку. Иначе и быть не может.
– Так сколь ему годков уж, – усомнилась Ксения.
– Шестьдесят пять. А при чем тут это? – удивился Михаил.
– Я к тому, что он, поди, о прежних своих тайных делах уж позабыть успел. Глянь, как все толково у себя в вотчине устроил. Ить до него тут только леса и были. Даже деревеньки завалящей не имелось. А теперь град стоит на зависть. И прошел всего-то двадцать один годочек.
– Это да. Деловая хватка у него оказалась на зависть. Настоящий хозяин. Только ему тихая жизнь, что каша без соли. Есть можно, но невкусно. Закиснет он без тайных дел. И попомни мои слова, это его стараниями князья Полоцкие сидят тише воды ниже травы.
– Я что подумала-то. Коли он и сам так же девок использовал для своих тайных дел, то не станет зариться на меня. Ученый, поди.
За столом ближе к очагу сидела развеселая компания из охраны какого-то купца, которая вела себя достаточно шумно. У столика возле окна еще парочка мужиков. Но эти слишком далеко. Расслышать, о чем тихо говорят Михаил с Ксенией, практически нереально. Романов в достаточной мере контролировал ситуацию, чтобы не оказаться жертвой шпионажа.
– Твоя правда. Только мы поступим иначе, – произнес он.
– И как же? – поинтересовалась она.
– А я захвачу его. Как тех дружинников на дороге. Он частенько лично объезжает свои владения, с малой охраной. А по городу так и вовсе, случается, один ходит.
– Тогда зачем тебе я?
– Сопротивляться зелью он не сможет, а женская ласка усиливает его действие. За все время противиться ему мог только один человек.
– И кто?
– Князь Романов, Михаил Федорович. Так что запоет Данила соловьем как миленький, никуда не денется.
– А что тебе Романовы? К чему ты так стремишься вызнать, что с ними случилось?
– К тому, что касательство имею к этому роду, пусть они о том и не ведают.