– Хорошо, – воодушевленно произнес Никифор, тряхнул зажатой в руке бумагой и умчался выполнять поручение.
– Михайло Романович… – начал было Феодосий.
– Он взрослый муж. И пора бы ему выходить из-под опеки родителей и старшего брата, – подняв руку, оборвал его боярин. – У тебя вопросы еще есть, Феодосий?
– Нет.
– Вот и ладно.
Покинув подворье мастерской, Михаил направился в сторону интерната. Обещал навестить Первушу и Анюту, благо у них занятия уже закончились и посещения в эти часы разрешены. А по дорогое завернул на торжище купить гостинцев. Они с Ксенией не баловали их своим вниманием, чтобы дети не привыкали к постоянной опеке, ведь впереди долгая разлука. Но иногда можно.
Подойдя к лавке, где торговали разной выпечкой, Романов сразу же сделал хозяйке кассу, скупив весь ее товар, который она сложила в предоставленный мешок. Угощать только своих он посчитал неправильным. Пусть порадуют и друзей с подружками. В принципе в интернате кормили хорошо. В выходные и праздничные дни воспитанникам перепадало и по пирогу с разной начинкой. Но как ни крути, а это казенщина. Так-то, когда со стороны, оно всегда вкуснее.
– Слушай, люд пограничный! – раздался зычный голос на лобном месте.
Новшество Михаила, получившее распространение и в других городах. Здесь озвучивали все важные новости, а потом еще и на высоком парапете прикрепляли соответствующие бумаги. Неграмотных в Пограничном практически не было. Если только из пришлых, что уже были взрослыми. Дети все в обязательном порядке получали как минимум начальное образование.
Глашатай прокричал призыв на четыре стороны, используя рупор. Благодаря этому нехитрому приспособлению его было слышно в самых отдаленных уголках большой площади. Заслышав призыв, многие потянулись за новостями. Кто-то остался с товаром, делегировав соседей, пообещав присмотреть и за их добром.
Подошел к глашатаю и Михаил. Нужно же быть в курсе новостей. Лучше самому услышать, чем потом пользоваться услугами испорченного телефона.
– Сего дня, пятнадцатого травеня[5], в Софийском соборе стольного града Киева был венчан на великое княжение помазанник Божий великий князь всея Руси Рюрикович Всеволод Мстиславич…
О как! Заданным курсом идете, товарищи! Все согласно заветам Мономаха и их совместным с Михаилом задумкам. Титул сына Владимира должен был звучать как «великий князь всея Руси». И за годы правления Мстислава народ привык к такой формулировке. Внуку же предстояло стать еще и помазанником Божьим. Теперь в процесс укоренения великокняжеского рода активно включится церковь.