– Отчего так? Поди, жили-то душа в душу.
– Дружина думает, что я вой, коего ограбили, просто не помню этого. А как прознают, что я из холопов, глядишь, и отринут еще. А мне нравится новая жизнь.
– И как нам быть?
– Посекли бы в тот день дружину, коли я не вмешался бы. Как подстрелил первого, так весы и закачались, со вторым чаша в нашу сторону начала клониться, а с третьим и вконец перевесила. Потому все взятое с тех татей мне и осталось. Вот. – Кошель с монетами глухо брякнул о стол. – Здесь с лихвой и за выкуп семьи, и за утраченное твое добро, и подать за клин земли, на десять лет вперед.
– Хм… А не боишься вот так, келейно со мной рядиться? Поди, домой-то не вернешься. А ну как обману?
– Не обманешь. Крут ты норовом, Милош, но живешь по чести. А потому вот. – На стол лег второй кошель. – Это деньги для моей семьи. Там достанет на то, чтобы поднять новое подворье от избы до сохи. Еще и останется. Можешь рассказать им о том, что со мной приключилось, но только когда вернетесь домой. И еще скажи, что навещу их к концу будущей весны. Сейчас никак.
Вот так. Чтобы не особо расслаблялся и помнил, что Михаил еще вернется, да проконтролирует, как тот выполнил условия сделки. Склонности к обману прежде за владыкой не водилось. Но мало ли как оно обернется, когда Милош заглянет в мешочки. Там ведь и впрямь немалая сумма. Впрочем, и недостаточная, чтобы из-за нее поступиться честью. Разумеется, если Михаил правильно его просчитал на основе воспоминаний Лешека и личного впечатления.
С другой стороны, это всего лишь деньги. Сдержит обещание – хорошо. Не сдержит – для семьи ничего не изменится. За год ситуация с заговором разрешится так или иначе, и Романов непременно навестит дом реципиента. И если вскроет обман, то владыке не поздоровится.
– Изменился ты, Лешек. Вроде и месяц только тебя не видел, а ты совсем иным стал. И взгляд, и стать, и повадки. Не сознайся, что ты это ты, так пришлось бы мне виниться, что обознался, – покачал головой Милош.
– Говорю же, жизнь у меня пошла иная. И не Лешек я нынче, а Михайло, – вновь отрезая кусок мяса, поправил он собеседника.
– Добро. Сделаю все, как ты о том просишь. Объявлю на общем сходе о случившемся с тобой и о нашем ряде.
– Вот и договорились, – удовлетворенно кивнул Михаил.
Закончив трапезу, Романов направился к городским воротам. В городе ему делать попросту нечего. Все, что было намечено, исполнил, и даже сверх того. Можно возвращаться на постоялый двор.
Он уже был у ворот, когда путь ему преградили трое дюжих воев, с явно недружественным настроем. Сзади подошли еще двое.