– Свободен, стало быть, – подойдя к Михаилу, огладил бороду Горазд.
– Свободен, – улыбаясь, подтвердил Романов.
– Вот и ладно. А то разбирался бы тут сам по себе.
– То есть ты меня оставил бы в порубе?
– У меня приказ князя, если ты позабыл. Если бы суд состоялся не сегодня, а даже завтра, то мы в любом случае вышли бы на рассвете.
– Радует, что мне не придется вас догонять. А то ведь и лошадь, поди, забрали бы.
– А чего ее оставлять, – пожал плечами десятник. – Как суд завершится – неведомо, а лошадь, поди, из княжьей конюшни.
– Ну спасибо тебе за откровенность, добрый человек, – улыбнувшись, поклонился ему Михаил.
– Не жалко, – хмыкнул Горазд. – Давай заканчивай тут все и на постоялый двор. Зван, присмотри за ним, а то как бы опять куда не вступил.
– Сделаю, – расплывшись в улыбке, заверил тот.
Холопы унесли тело своего владетеля. Марыся с сыном оставались на месте, не сводя взгляда то ли с Лешека, то ли со своего нового господина.
– Не смотри так на меня, красавица. Не муж я твой. Ошиблась ты. Как там тебя… Анджей?
– Да, батю… Г-господин, – запнувшись, поправился четырнадцатилетний подросток.
– Ты, стало быть, теперь за главу семейства?
– То так, господин.
– Вот и добре. Держи этот кошель. Тут хватит серебра на то, чтобы перебраться на новое место жительства. Или обустроиться в прежнем сельце, вольными пахарями. То сами решите. А сейчас пойдем к казначею вольную вашу выкупать.
С семейством Лешека управились до полудня. После чего вернулись на постоялый двор, где Михаил решил пообедать. Ну их, эти городские заведения. А то еще кто с претензией найдется. За реципиентом больше долгов вроде бы не водилось, но ведь и на ровном месте сыскаться могут. Так что лучше все же среди своих.
Хотя он для них таковым еще не стал. Сомнительно, чтобы Горазд так же легко оставил в порубе кого-то из парней, с которыми уж не один год рука об руку. Десяток устоявшийся. Самый молодой, Ждан, с ними полтора года. Да и то из княжих новиков перешел, значит, знали они его еще раньше. Можно сказать, сами же и взрастили.
А вообще десяток у них молодой. Ни одного за тридцать. Самому старшему, Горазду, двадцать девять. Получается, на два года младше нынешнего Михаила. Но при этом бойцы все отменные. Слабым звеном является как раз Ждан. Но это если брать рубку. Зато с луком до появления Романова ему не было равных во всей дружине. Ну и разведчик знатный. Во всяком случае, со слов Звана.