Ее ветви свесились до самой воды и полностью укрыли беглеца. Из-под корней деревьев он извлек обычную рубаху с куском веревки вместо пояса, порты и поршни. На первое время пойдет. Опять же если кто его и приметит, то простой крестьянин не привлечет внимания. Чего не сказать о ком-то одетом более богато.
Все, что мог, Михаил вызнал. Теперь время работало против него, и нужно было поторопиться донести весть о заговоре до Ростислава. Как бы он его ни ненавидел, тот сейчас единственный, кто может погасить разгорающийся пожар предательства.
Но уйти открыто Романов не мог. Уход из дружины одного из тех, кто был причастен к секретным операциям, однозначно вызовет подозрения князя. Лично Михаил, не мудрствуя лукаво, просто прирезал бы такого отставника по-тихому. Так-то оно всяко надежней. Вот и решил он разыграть свою гибель.
– Ну, здравия тебе, утопленник? – смерив его недобрым взглядом, произнесла Ксения.
– И тебе поздорову.
До места встречи со своей сообщницей ему пришлось пробежать порядка пяти километров, да все больше по бездорожью. Вымотался донельзя. Зато теперь-то будет куда легче. После памятного нападения на караван ему перепала изрядная доля трофеев, что было обусловлено не столько количеством лично упокоенных противников, сколько спасением Добролюба. Ну и остальных раненых обиходил любо-дорого.
Официально он свои деньги якобы определил на хранение в банк. На деле же немалая их часть ушла на то, чтобы купить пару лошадей и полный ламеллярный доспех с вооружением. Ну и на вознаграждение Ксении пришлось потратиться. Она теперь завидная невеста. Если пожелает, конечно.
– К вечеру возвращайся в город и жди вестей, – распорядился он.
Отлучка Ксении никого не должна удивить. Она периодически навещала родню в деревне и своих детей. О том знали многие. Впрочем, кому она интересна. Это он уже на воду дует.
– Дети где, не скажешь? – с надеждой спросила она.
– Нет.
– Ить сделала я все, что ты хотел.
– Не все. Теперь следует посидеть тишком. Эвон, с любовниками забавляйся, как обычно. А там и я подоспею.
– А ну как сгинешь, что с детками моими будет?
– Ничего с ними не станется. Ну вырастут сиротками. Но поди не сгинут.
– Верни детей, Михайло! – прижав руки к груди, попросила она.
– Ну, будя, будя. Чего голосить-то бросилась. Верну. Но после. А коли опаску имеешь, так молись за мое здравие. Глядишь, и поможет в трудный час. Все. Пора мне.
Сердце кровью обливается смотреть на эту картину. Жалко ее. Да только и выбора у него нет. Слишком уж много стоит на кону. Ни много ни мало судьба Руси. Не устоит централизованное государство сейчас, и растянется процесс его становления на века. Да все через усобицы, кровь и разорение. Так что да, противно, но он от своего не отступится.