Но, кажется, не прошло и дня, а я уже начала привыкать к бесцеремонному поведению друга Майло.
Супруг отодвинул для меня кресло и сел рядом. Я ожидала, что адвокат сразу набросится на меня с обвинениями, но лорд Сантанильо молчал.
На пороге гостиной бесшумно возникла Мелия и разлила всем свежий кофе, а перед адвокатом поставила блюдце со сладостями. Довольно хмыкнув, лорд Сантанильо вынул из кармана портсигар и ловко завернул остро пахнущую табачную смесь в тонкую папиросную бумагу. Щелкнул пальцами, поджигая кончик самокрутки, глубоко затянулся. Супруг недовольно поморщился, наблюдая за распространившимся над столом облаком горьковатого дыма.
Напряжение в комнате было почти осязаемо.
– Корвус, – наконец нарушил молчание лорд Кастанелло. – Кажется, ты хотел о чем-то поговорить, а не продымить весь дом.
Усмехнувшись, адвокат одним глотком осушил маленькую чашечку крепкого кофе.
– Вы опасаетесь за свою жизнь, леди Кастанелло? – неожиданно спросил он.
Я уставилась на лорда Сантанильо в немом изумлении, с трудом выдавив единственный растерянный вопрос:
– Что?
– Вы трясетесь от ужаса каждую секунду, находясь под одной крышей с человеком, который – несомненно – не только производит запрещенные зелья в промышленных масштабах, но и единолично снабжает ими весь черный рынок Аллегранцы?
– Корвус, – поперхнулся Майло, – ты бредишь!
– Увы. – Адвокат перегнулся через стол, передавая лорду Кастанелло листок, нарочно повернутый так, чтобы мне не было видно написанное. – А вот ты, Кастанелло, снова сел в лужу. Глубокую. Нет, все-таки некоторым надо законодательно запретить жениться.
Взгляд супруга несколько раз пробежался по черным выжженным строчкам магического оттиска – сверху вниз, короткая пауза и снова – словно Майло никак не мог поверить своим глазам. Лицо его с каждой минутой становилось все мрачнее. Лорд Кастанелло молчал, и это молчание пугало меня сильнее любых обвинений адвоката.
– Мои люди получили копию этого письма вместе с другими документами по расследованию, – проговорил лорд Сантанильо. – Как было сказано в приложении к бумагам, именно оно послужило главным основанием для открытия судебного дела против тебя. Узнаешь почерк?
Лорд Кастанелло медленно повернулся ко мне и, не говоря ни слова, протянул лист. Я взяла бумагу осторожно, словно ядовитую змею-эфру, готовую в любой момент нанести смертельный укус. Адвокат пристально следил за нами сквозь кристаллическую линзу монокля.
Мне хватило одного мельком брошенного взгляда, чтобы осознать: почерк мой, мой до последней черточки. Магическим образом воссозданные линии были толстыми и поблекшими, что намекало на дешевые разбавленные чернила. Именно такими я пользовалась в поместье лорда Кастанелло во время моего недолгого заточения, закончившегося разрушительным пожаром.