Ну что я мог сказать девушке, которая голой лежит в моих объятьях? Я же ведь не идиот. Но на самом деле после того, как прыщи на лице Фелны исчезли, и лицо ее очистилось, оказалось, что девица очень даже красива. Не хуже той же Аны, это точно. Только вот…«породистее», что ли? Ана — как красивая молоденькая лошадка, Фелна — арабская кобылица, в каждом движении которой угадываются поколения аристократов, выросших в достатке и заботе. Ана очень красива, просто ангельски красива, но…нет в ней этого самого аристократизма. Вечно испуганный взгляд, движения собачки, которая все время ждет пинка или окрика. Это видно с первого взгляда, увы. Гордость не воспитаешь за несколько дней.
— Ждешь меня после занятий в этой комнате. Готовая к выходу — повторил я, и притянул девушку к себе. В этот раз она не сопротивлялась, наоборот — приникла всем телом и стала целовать — истово, будто болящий, припавший к истукану в надежде на то, что деревянный идол избавит его от болезни.
Ну что же…после того, как мы сходим в ее дом, буду думать, как пристроить девицу. И надо прекращать наши постельные игрища, не нужно, чтобы на нее пал хоть краешек тени. И вот что…надо будет восстановить ей девственность. Не было ничего! Чиста, как снег на горной вершине! И никаких тебе вытаявших летом альпинистов…
Ну а пока…иди ко мне, моя сладкая! Времени немного, но мы успеем. Эх, жаль прекращать с с тобой отношения! Эдак не выдержу, да и…запасной вариант использую. Два запасных варианта.
— Аннар…ну-ка, поговорим!
Я маню подавальщицу в сторонку, она кивает напарнице и вытирая руки полотенцем, подходит:
— Что случилось? — на крупном лице женщины написано недоумение, а я внимательно смотрю ей в глаза:
— Я сегодня собираюсь посетить…тетушку Аны. Ничего не хочешь мне сказать по этому поводу?
Смущается, потупила глаза:
— А разве Ана тебе ничего не говорила?
— А что она должна была сказать — мягко, но безжалостно продолжаю наседать я.
Вздыхает, разводит руками:
— Ну да…я не родная ей, и не тетушка. Когда Ана пришла сюда, была такая запуганная, такая…несчастная, ну я и стала о ней заботиться. Девчонки смеялись — ты ей как родная тетушка! С тех пор и пошло — тетушка, да племяшка. Мне показалось, что ты лучше поймешь, если я назову ее племяшкой. Да и вообще — уже привыкла. Она мне как родная. Кстати, она очень хорошо к тебе относится. Целыми днями только: господин Син то, господин Син се! Девчонки обзавидовались ей. Ну а чего — красивая, в услужении у красавца…ей любая позавидует!
Аннар подмигнула, и нарочито поджав губы, кивнула. Потом с откровенным уважением добавила: