* * *
До Владика мы долетели только к вечеру, когда начало темнеть.
Непогода жуть как разыгралась. Шквалистый ветер на всех высотах, который всё усиливался и усиливался. Мотало нас, не хуже, чем моряков во время девятибального шторма. Дирижабль жаловался, плакал и поскрипывал всеми сочленениями.
Добрались мы зелёненькие, и не совсем трезвые. Проблеваться успели все ни по разу, даже флотский не преминул отметиться.
Пока дирижабль крепили на растяжки, мы молча выпили, уже по полному стопарю, и по очереди сбегали умыться, приводя себя в порядок. По трапу спускались враскачку, но гордо. Мы выжили.
Положа руку на сердце — первый раз в жизни попадаю в такую болтанку. Ощущения кошмарные.
— Спасибо, родной, вытащил. Я думал, смерть уже пришла, — услышал я негромкий голос Алябьева за спиной, и обернувшись, увидел, как он погладил рукой борт гондолы.
Лишний раз удивился, как у нас с ним всё совпадает. Примерно то же самое я мысленно сам себе сказал пару секунд назад, едва только первый раз вдохнул запахи лётного поля, выйдя на трап.
Мне стыдно, но я честно признаюсь.
Да, в чреве тёплого и комфортного автомобиля меня развезло. Сильно развезло.
Причины понятны, но кто будет слушать мои оправдания…
По крайней мере, когда я из машины выходил, то не вдруг смог сосчитать количество своих жён, высыпавших на крыльцо и готовых меня встретить.
Выручил генерал. Он твёрдой рукой подхватил моё слегка обмякшее тело, придавая ему правильное направление и строго вертикальное состояние.
В это время шквалистый ветер в очередной раз сменил своё направление, и сыпанул наискосок дождём, добротным таким брандспойтом, заставив жён с визгом заскочить обратно в дом.
— Хорошие вы мои. Какие вы красивые и как же я вас люблю! И тебя, и тебя, и тебя, и тебя, и тебя…
— А я говорила, я предупреждала, — услышал я любимую Дашкину поговорку, прозвучавшую достаточно угрожающе, с какими-то странными шипящими нотками, хотя и негромко.
В это время кто-то из прислуги включил свет в прихожей.
Как только глаза привыкли к свету, так я сразу понял, что только что был категорически неправ и жёстко, очень жёстко попал!
Немая сцена…
Я стою посредине освещённого аванвестибюля и крепко целую в губы практически незнакомую мне девушку, находясь в окружении четырёх своих жён.
Бр-р-р… Если кому-то из вас снятся кошмары по ночам, то не дай вам Бог такое увидеть!
Всё оказалось не так страшно. Когда моё полубездыханное тело разместили в уголке дивана, обеспечив тем самым ему устойчивое положение, в дело вступил Алябьев.
По гроб жизни ему обязан!