Но вот сквозь шумное ликование доносится звяканье бабушкиного кольца с ключами.
– Я знала, родной, что у тебя всё получится, – говорит она, с гордостью глядя на маленького Антонио. На меня она так никогда не смотрит. Видеть, как она его обнимает – сродни старой ссадине на коленке: пока не ковыряешь, не болит. Бабушка заключает его в крепкие, заботливые объятия. – Твой дар такой же особенный, как ты сам.
Вспоминается мой день дара. Бабушка зашла ко мне перед началом торжества, приголубила. Успокоила моё волнение, как я сегодня успокоила Антонио. Просто рассказала историю свечи семьи Мадригаль, той самой, которая сотворила Энканто и Каситу. Которая одарила потомство нашего рода волшебным даром.
Вместе, тесно прижавшись друг к другу, мы смотрели на пламя свечи. «Сегодня, – сказала тогда бабушка, – эта свеча одарит и тебя, дорогая. Не дай жертве твоего дедушки пропасть впустую. Свой дар ты должна заслужить. Им ты прославишь наш род.
Помню, какого достоинства, какого восхищения наполнилась моя душа, стоило мне представить, что я тоже скоро буду утончённой, как моя старшая сестра Исабела, или сильной, как другая сестра, Луиза, а может быть, полезной, как мамочка. «А как ты думаешь, какой у меня будет дар?» – спросила я бабушку. В голове мелькало так много возможностей.
«Ты у нас настоящее чудо, Мирабель, – ответила мне тогда бабушка, и её взгляд был наполнен любовью. – Какой дар ни уготован тебе, он будет таким же особенным, как ты сама».
А потом помню разочарование в её глазах, когда дар мне не достался. После этого она меня больше так не обнимала.
Антонио хочет вывернуться из бабушкиных объятий. Он так возбуждён, что ему не до нежностей; вместо этого он берёт её за руку и тянет в свою комнату. Тянусь за ними следом, немного поодаль, и вот я внутри... ого!
Вокруг повсюду деревья: и пало санто, и восковые пальмы. С ветки на ветку скачет всякая живность. Антонио, обычно тихий и стеснительный, одним прыжком оказывается в центре ватаги зверей. От стайки носух он бежит к клубку змей. Вертится у корней огромной сейбы. Даёт «пять» непоседливым обезьянкам-тамаринкам.
– Хочешь бежать? Куда? – спрашивает он ягуара, вскакивая ему на спину. Зверюга задорно подбрасывает его в воздух. – Йи-ху-у!
«Мальчонка точно стал самим собой», – думаю я, пока он на моих глазах подставляет головку под водопад. Ребёнок, который терпеть не мог купания, с хохотом трясёт мокрыми волосами, так чтобы брызги летели вокруг. Перепрыгивая с камня на камень, он уже скачет через хрустальный ручей, в водах которого, кажется, мелькнула розовая спинка речного дельфина. Наверное, в этом и заключается дар семьи Мадригаль: у нас каждый обретает своё внутреннее «я». И волшебная комната Антонио такая же уникальная и милая, как и он сам. Совсем не то, что наша тесная детская.