– Вечно дядя Бруно был прав, – вылетает у меня. Все трое в детской оборачиваются.
– О Бруно мы не говорим! – откликается тётя Пепа. И добавляет: – А что он тебе предсказал?
– Да так... – уклончиво отвечаю я, но потом всё-таки выпаливаю что-то насчёт счастливого исполнения мечты в один прекрасный день.
Мирабель отвлекается от своего барахла на покрывале и закатывает глаза. В принципе её можно понять: довольно завидное предсказание. Правда, с его предсказаниями никогда не поймёшь.
– Что ж, – заключает тётя Пепа, – к нам ведь уже спешит красавчик Мариано.
– А ещё он предсказал мне, – продолжаю я, – что мой дар только усилится. – И при этих словах фиолетовые и белые лилии распускаются вокруг меня и роняют лепестки, которые порхают в воздухе, точно бабочки.
– Ну да, – говорит кто-то за моей спиной. Это Долорес – откуда она взялась? Ну, как всегда, из ниоткуда. Интересно, в каких краях она была, когда услышала наши разговоры про дядю Бруно. – А мне он предсказал, что человек, о котором я всегда мечтала, будет для меня недостижим.
– Да ты что? – восклицает тётя Пепа и заключает дочку в объятия. Надо же, как жаль Долорес. Она ведь уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Как же грустно, наверное, знать, что своего идеального избранника ты никогда не получишь! Смотрю на неё как можно печальнее, как можно сочувственнее. Хорошо, что мне такого не напророчили. – Дочка, мне так жаль, что у Бруно было такое видение, – говорит тётя Пепа. Над головой у неё снова тучка. Долорес шмыгает носом.
– Говорите, Бруно?
И, к нашему удивлению, в комнату входит... Бруно собственной персоной! А потом превращается в Камило.
– Камило! – хором кричим мы.
– Чёрт, забыл про крыс, – ухмыляется Камило. – Но он и без крыс был жуткий, верно? – И Камило снова принимает облик нашего горбатого дяди Бруно, с лицом белым, как полотно, с кругами под глазами. Только на этот раз у него по капюшону пончо ползает серая крыса. А потом, без всякого промедления, Камило предстаёт в образе Мариано: высокий, статный, волосы тёмные, глаза синие. Ответственный, надёжный и, уж конечно, влюблён в меня по уши. Так все говорят. – Кстати, Исабела, – говорит мне Камило его голосом, – твой женишок тебя внизу дожидается.
– Ну Камило! – Боже, ткнуть бы его хорошенько. Но я себя сдерживаю.
И Камило лихо оборачивается сам собой, после чего с хохотом выбегает из комнаты.
А я думаю о Мариано, настоящем Мариано, который стоит там внизу и ждёт. Почему мне кажется, будто это так далеко отсюда?
– Ладно, пойду, – говорю остальным.
Но не успеваю я договорить эти слова, как раздаётся звук. Все замолкают, разом насторожились. Не нужно никакого особого слуха, чтобы уловить знакомое «дзинь-дзинь».