Буржуазия была не против некоторых материальных убытков для того, чтобы закрепить свое влияние. Так, в Байдарской волости контора Мордвинова облагодетельствовала крестьян тем, что вырубленный ими лес оставила в деревне с условием распределения его «среди бедных, преимущественно жен запасных». Оставили лес не потому, конечно, что хотели помочь бедняку, нет, требования его возвращения могло привести к новым осложнениям, вот «мудрый» управляющий и дал возможность деревням заняться дележом срубленного леса, тем самым отвлекая внимание крестьянства от своих проделок.
О спекуляции лесом дает представление обращение Симферопольского городского комитета по топливу к губернскому комиссару. Приводим его полностью: «В последний месяц по принятии запрещений на вывоз из Симферополя через Симферополь идет в спекулятивных целях усиленная погрузка дров для отправки в Евпаторию, где дрова достигли цены 2 р. 50 к. за пуд. При каковых условиях отправители наживают по рублю на пуде дров. На это обращено самое серьезное внимание, послана телеграфная просьба уполномоченному Хозтопа хотя бы временно воспретить вывоз дров по железной дороге из питающего Симферополь лесного района. Некоторые лесопромышленники подчинились моему предложению и дали подписку прекратить погрузку дров из Симферополя. Лесопромышленник Юдович (Феодосийская, свой дом) заявил, что он «знать не желает ничего о невывозе, когда можно заработать, он хочет заработать. Симферополю угрожает остаться без дров, так как ежедневно грузятся не менее 10 вагонов. Прошу полного и скорого действия».
Земельные беспорядки дополнились выступлениями городского и сельского населения на почве продовольственных недостатков и роста цен на продукты первой необходимости. Первыми на этой почве выступили крестьяне деревни Зуи, где в этом году был неурожай. Огромная толпа крестьян разгромила продовольственный склад, поделив запасы. Следующее выступление имело место в Бахчисарае, где также продовольственная база подверглась разгрому. Из Джанкоя союз мелких торговцев телеграфирует: «Собралась толпа женщин, грозит разгром товаров, просим, срочно распоряжение, иначе обратимся министру». Джанкойцам вторит Евпатория, сообщая комиссару: «Евпатория течение трех дней с восемнадцатого сентября местными жителями из рабочего класса производились обыски как торговцев, так частных домах целью обнаружения скрытых предметов первой необходимости точка Население города сильно раздражено эксцессов не было точка».
Отдельные выступления не ограничивались, однако, простым разгромом. Были случаи, когда уговоры не действовали и нужно было применять угрозу вооруженной силой. Так, например, 21 сентября по мотивам невероятнейшего вздорожания цен, отсутствия на рынке предметов первой необходимости и спекуляции торговцев в Феодосии имели место обыски торговых помещений и домов буржуазии. Солдаты не только не разгоняли толпу, но, наоборот, принимали участие в обысках. Этим выступлением не замедлили воспользоваться черносотенцы, развивая через казаков расквартированной в Феодосии сотни погромную агитацию. Население, участвовавшее в обысках, и солдаты на сей раз поддались на удочку черносотенцев. Власти, не имея возможности своим влиянием прекратить обыски и испуганные присоединением к толпе солдат, вызвали из Севастополя крейсер. Обыски с прибытием крейсера прекратились, но с тем, однако, чтобы продовольственная управа провела организованно обыски и реквизицию предметов первой необходимости.