Я размышлял над тем, что она сделает в следующий момент — бросится бежать или что-нибудь другое.
— Ты опасен, — сказал она, наконец.
— Но тебе же это нравится?
— Да, наверное. Ну что, идем в кафе?
— Идем, — ответил я.
— Напьемся, что ли?
— Напьемся.
— И куда потом?
— Не знаю. Куда хочешь.
— Думаешь, я знаю, куда я хочу?
— Знаю. Хочешь, поедем в гостиницу?
— В гостиницу? Зачем?
— За тем.
— За чем, за тем?
— За тем.
— А. Ладно. Посмотрим. Мы еще в кафе не вошли.
— Хорошо. Идем.
Я вновь смотрел на себя в ее глазах. Но, мало помалу, мое самосозерцание улетучивалось. Да, я продолжал охотиться. Но не охотился ли я сам на себя — вот вопрос. Вскоре я оставил свое лицо и смотрел в лицо Веры. Она улыбалась. Я улыбался. Вика продолжала мне мерещиться, но отступать я не любил — это было выше моих правил, даже если ей и удалось завладеть моей душой.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— О тебе.
— Я так и думала.
— Я и не сомневался.
— У тебя глаза смеются.
— Они всегда смеются.
— Почему?
— Я просто живу и смеюсь. Жизнь смеется надо мной, а я смеюсь над жизнью. Все очень просто.
— А надо мной ты не смеешься?
— Ни капельки. Все — по честному.
Это был клуб, наполненный синим светом. Все люди были в нем нереальными мертвецами. Звонила Вика. Я не умею читать мысли, но ее — всегда, потому, что они — на поверхности, вывернутся, словно внешнее пищеварение у паука. Наступит утро — я вернусь и скажу, что ночевал в подъезде. Она расплачется и бросится мне на шею.
— Кем от тебя пахнет?
Это классически. Нужно покурить сигареты без фильтра, побрызгать на себя водки, и запах чужого тела тут же улетучивается. Не стоит усугублять. Жизнь зла. Возможно, что мне придется жить с ней всю оставшуюся жизнь. Это раньше, когда я был совсем еще юношей, мне всюду чудились искры максимализма. Я женюсь на королеве. Я буду ездить на «Мерседесе». А теперь — жизнь на тонкой грани. Сегодня — пан, завтра — пропал. Я нажал на кнопку ответа и тут же сбросил.
— Все нормально? — спросила Вера.
— Да. Почти.
— Почему почти?
— Я тебя хочу.
— Прямо здесь?
— Прямо здесь.
— Что же делать?
— Не знаю. Твои предложения?
— Не знаю.
— Ты боишься?
— Сейчас я ничего не боюсь.
Он сидел у нас в офисе. Обычный провинциальный чиновник, без всяких признаков опасных связей и опасных действий. Покуривал «Парламент». Что ж ему еще курить? Нормальные, престижные сигареты. Поглядывал по сторонам, строил из себя невинного работника системы. На вид ему было лет 50. Спокойный от всезнания, от отсутствия сомнений. Я думаю, Петр перед ним смотрелся слабовато. Зеленовато. У Петра, без сомнения, был потенциал посильнее. Да, если разобраться, у кого еще был такой потенциал? У всей системы, вместе взятой. Но пока об этом было рано говорить. Он еще не раскрыл все свои способности. Он еще не знал ни ржавчины, ни всяких там разных тараканов, которые всегда скапливаются там, где протекает отрицательная энергия. Да и где его было взять, опыт этот? Среди нас он был лидером, но мир зверей еще предстояло познать. Возможно, ему нужно было стать более примитивным.