Это — иной мир. Сфера, которая транслирует свои внутренности населению.
— Смотреть! — командует она.
Но это волновало не меня. Я был человек операций и операндов, и меня интересовала лишь практика — радостная, будто созерцание Будды.
A.S. Antysoft…
Но хватит о нем. 15 лет. А я — здесь. Я даже не могу продать ряд своих наработок. Некуда продавать. В Москве ее не поймут, да если и поймут, то не заплатят, как надо.
Там — другой бизнес. Хотя, несомненно, торговать можно и там. Русская торговля — это медвежий рынок. Но пока мне на это наплевать.
— Существует армянское видение вопроса, — сообщил Петр, — а есть — и туркменское отношение к делу. Это то, когда цель твоей жизни — искать тех, кто ниже, и тех — кто выше. Не важно, каков тот, кто выше. Ты тут же поджимаешь лапки и начинаешь танцевать. Даже если тебе предлагают съесть говно, ты вряд ли откажешься. Очень важно добиться, прорваться, чтобы не все были для тебя господами. Для этого к равным нужно относиться более, чем настороженно, и никогда не слушать их советов. Господа требуют подражания в деталях. Детали — самое важное. Не обязательно познавать суть того, как они прорвались, прогрызлись в господа….. Армянское видение — это умение действовать сплоченно, семейной командой. А-ля, мама, папа, я — спортивная семья.
Мир на земле.
Я хорошо помню этот роман.
Там были роботы-революционеры, а здесь был Петр, который разжигал сердца, и хотелось кричать, стрелять своими эмоциями, распаляясь все сильнее.
Мир на земле.
Зе запел своим бокальным голосом:
В серый день
Никто не умрет.
Потому что сирень
Никого не зовет.
А в кустах — ебатория,
Аж шелестит туман,
Это — хуя акватория,
Злой океан.
Зачем это, я не знаю.
Но о космосе далеком я мечтаю.
В жизни есть тунец.
Плавает, он, плавает.
Короток его конец,
Вот пришли менты
с облавою.
Припев:
Кровать.
Поутру живет кровать,
Кто хочет в ней чесать.
Сон гуляет по стеклу,
Кто он, кто он, я ебу.
Есть зверки на свете.
Скучно, плохо им от нихуя.
Опасайтесь, дети.
Они скажут вам — хуя!
Потом все аплодировали.
Потом выпили.
— Александр Хуев умер в 1994-м году, — произнес Петр.
Я представил, как закончилась целая эпоха Севера русского. Как героин перестали возить в чемодане, или в гитаре Бобровского завода музыкальных инструментов. Венечка писал свою водка-кибер-поэму в строительном вагончике, так как чувствовал, что вся его жизнь — строительный вагончик. И побег — это прыжок из медленнососущего болота. Ты можешь отрицать общества. Можешь напиться и упиться. Но кто тебе там даст денег? Кто будет кормить тебя?